Меня отбросило в стену, и мой затылок с ней поздоровался. Если бы не удар, то у меня бы хватило сил что-нибудь ответить этому недомужчине, бьющего слабых женщин, но я на мгновение потеряла сознание, и очнулась от того, что меня... насилуют! Руки мои были связаны наверху, а надо мной нависал сам герцог, вколачиваясь с такой силой, что от боли хотелось взвыть!
Я попыталась дёрнуться и отползти наверх, но чокнутый герцог зарычал и обхватил мои бёдра руками посильнее. Я поняла, что опять уплываю, хотелось заорать, но я решила не доставлять насильнику такого удовольствия! Когда я начала терять сознание, герцог стал бить меня по щекам, говоря:
- Потеряешь сознание, придушу твоего ублюдка!
Мне пришлось через силу открыть глаза и смотреть в потолок, пока герцог с диким рыком не дёрнулся в последний раз и не излился в меня. И тут я опять улетела в небытиё.
Очнулась я в незнакомой комнате в огромной кровати с балдахином. На мне была очень тонкая рубашка из нифейского шёлка, а рядом, на стуле, я увидела экономку, которая выводила носом рулады.
И тут я вспомнила о том, что произошло со мной. Я всхлипнула и отвернулась от женщины, чтобы проплакаться. Мои слёзы лились и лились, а я всё не могла никак остановиться, пока не стала рыдать в голос.
- Ну хватит, нашла горе! Нечего было хозяина из себя выводить! Не противилась бы ему, и всё по-любовно бы было! И доктора опять бы не пришлось к тебе вызывать!
Как я ненавидела её в этот момент!
- Пошла вон! - заорала я. - И чтоб духу твоего рядом со мной не было! Иди отсюда, жалей своего хозяина в другом месте!
Я кричала что-то ещё, по-моему, даже опять называла герцога по его прозвищу, но когда экономка убралась из комнаты, ко мне в этот день больше никто и не зашёл. Я потом успокоилась, и мне захотелось по нужде. Попытавшись встать, я увидела,что подо мною растеклась кровавая лужа. Мне, как оказалось потом, наложили швы на промежность, но я то об этом не знала! Мой поход в поисках горшка или туалета закончился тем, что возле двери я опять потеряла сознание. И на этот раз меня пришлось доставать с того света.
И сделал это Марцелус, случайно заехавший в поместье. Когда началась суматоха, и кто-то закричал: "Девчонка умирает!", доктор побежал помочь, и если бы не он, я бы тогда умерла!
Об этом он мне сам поведал через два дня, когда я очнулась. При нашем разговоре присутствовал оборотень со шрамом, теперь герцог не оставлял меня наедине с представителями противоположного пола. Посетителей, кроме доктора, у меня не было, а когда я завела речь о сыне, мне было сказано: " С ним всё в порядке, приносить не велено!"
- Эль, постарайся не поднимать тяжести в ближайший месяц и... гмм... по-осторожнее в постели... будь... Ты как, вообще? Смотрю, вняла моему совету, выбрала себе одного... и ещё какого!
Доктор засмеялся, а мне захотелось разрыдаться, что я и сделала. Марцелус понял, что сказал что-то не то, но объяснять я ему ничего не стала: он бы всё равно меня не понял. Сам Чёрный Герцог сделал меня своей фавориткой, защитил от позорного статуса лорки, а ещё и кочевряжусь!
Мои дни проходили в тоске по сыну, когда уехал доктор, поговорить мне стало не с кем, герцог приходил изредка, в его приходы я делала вид, что сплю, или демонстративно отворачивалась лицом к стене, затыкала уши, чтобы не слушать его слова, даже когда он мне пытался что-то рассказатьо сыне. Его угрозы на меня не действовали, я опять впала в состояние аппатии, накрывшее меня после смерти матушки и гибели Медеи.
Я всегда относилась плохо к тем, кто считает, что самоубийство может решить все проблемы, но пребывая в этом состоянии, я ни раз и не два начала примеривать на себя роли висельников, утопленников и самоотравителей. Меня не проняло даже тогда, когда герцог приказал принести мне сына. Ребёнка, находящегося на руках у незнакомой женщины, моё сознание отказывалась воспринимать, как моего. Я равнодушно скользнула по нему взглядом и отвернулась.
- Она сошла с ума! - тут же заговорили вокруг. - Не признать своего ребёнка... Она же над ним тряслась...
Чьи-то голоса раздавались то дальше, то ближе от меня, а я стояла и невидящими глазами смотрела вокруг, не понимая, что эти люди от меня хотят.
- Поешьте, госпожа, - услышала я через какое-то время, - вы совсем ничего не едите, так нельзя, откройте рот, вот так, молодец!
Перед глазами всё плыло, какая-то девушка в платье служанки кормила меня из ложечки, а потом я почувствовала спазм желудка, и вся еда вышла из меня обратно. А затем - темнота, в которую я погружалась вс сильнее и сильнее.