Спустя тысячелетия, наследник другой империи, построенной спустя века, после первого прорыва потомками тех самых захватчиков, вобравший в себя память того, кто стоял у самых истоков передела мира, не понимал, как они могли быть так слепы и закостенелы в своем величии. Лерс видел то, что происходило за тысячелетия до его рождения, и ужасался.
Он словно бы перенесся туда, в один из семи чертогов Владык. В роскошную залу для собраний, освещенную сотнями магических светильников, свободно плавающих под сводами высокого потолка. Он смотрел на Владык Леса, величественных, гордых, презрительных ко всему, что не имело отношения к эльфийскому народу и культуре. Он слышал каждое слово, произнесенное в этом зале.
— Мы уже проиграли! Наши воины не в силах сдержать натиск, а враги все лезут и лезут. Им нет числа. Они сильны и непобедимы, — один из Владык, самый младший, недостойный в глазах остальных шести властителей Светлого Леса первым понял, что пришла пора что-то менять.
— Не смей говорить так, мальчишка!
— Молодежь всегда торопится!
— Мы не позволим ступить на территорию Леса чужим армиям!
Тут же послышалось со всех сторон. Владыки Леса не собирались сдаваться. Они по-прежнему восседали в своих чертогах, отправляя на смерть воинов, которых становилось все меньше и меньше. Вся мощь светлого Леса была не в силах сдержать натиск врага. Арвиндаль, самый младший из Владык, это понял первым, остальным же шести властителям, еще предстояло принять жестокую правду.
Но здесь и сейчас, они не боялись, не верили в то, что величие Светлого Леса может быть разрушено. Все еще верили в величие эльфиского народа.
Арвиндаль же в глазах остальных был несмышленым мальчишкой, слишком молодым, слишком нетерпеливым, слишком… восторженным для того, чтобы к его словам стоило прислушаться. Он взошел на трон всего-то триста лет назад, когда растворился в изнанке мира его отец, уставший от бессмертия, в глазах остальных, он был сопливым мальчишкой, не способным принимать решения. От него можно было отмахнуться, как от надоедливой мухи, что они и сделали.
— Да и к кому мы можем обратиться за помощью? — скептически приподнял бровь один из трех старейших Владык Леса. Велирамин жил так долго, что и сам уже был не в состоянии назвать точный свой возраст. — К этим дикарям, что кочуют в степях? Или быть может, ты, мой мальчик, предлагаешь нам обратиться к морайцам?
— У них есть магия, — не сдавался Арвиндаль. Он поднялся из удобного кресла, в которых по древней традиции восседали правители вокруг невысокого круглого стола, уставленного кувшинами с лучшим вином и самыми изысканными яствами — ни одна встреча Владык не обходилась без застолья. — И их много. Морайцы могут помочь. И потом, их территории граничат с территориями Леса. Это в их интересах, не пустить врагов дальше!
— А потом, они повернут свои мечи и обратят свою магию в нашу сторону, — отозвался Леран, еще один из старейших Владык. В отличие от остальных, он не пытался сохранить молодость лица и тела. Некогда темные волосы его густо покрывала седина, а прекрасное лицо было испещрено морщинами. Поговаривали, что время от времени на Лерана находит, и он снова принимает свой молодой облик, морщины разглаживаются, а волосы приобретают исконный черный цвет. Но чаще всего он выглядел именно так, как немолодой эльф, хоть это и было странно. — И пусть Лес все равно сильнее Морайской империи и даже нашествие этих… — тут он презрительно скривил губы, — херашцев знатно потрепало нас, ситуация все еще не вышла из-под контроля.
— Но… — Арвиндаль растерялся. — Не вышла из-под контроля? Да… как вы можете быть настолько беспечными? Как вы можете сидеть в своих чертогах и делать вид, что ничего не происходит? Идет война! Поймите вы это! Война! Кровь льется рекой, кровь лучших сыновей Леса! Под гнетом херашцев, о которых вы так пренебрежительно отзываетесь, оказалась треть наших территорий! И они продолжают наступать! Еще немного и будет поздно. Светлый Лес падет.
— Да как ты смеешь даже думать о таком! — Леран с грохотом отодвинул свое кресло и поднялся на ноги. Он угрожающе надвигался на более молодого своего сородича. Лицо его исказилось от злости, глаза, выглядевшие слишком живыми на испещренном морщинами лице, метали молнии. — Как смеешь ты сомневаться в величие Леса и его славных воинов! Никогда! Никогда эльфийский народ не уступит! Запомни это.