А может и не стоит сопротивляться. Подойти, снова посмотреть ей в глаза. Ведь она, Эльмарис, никогда-то не видела глаз прекраснее. И не надо больше бояться, не надо выбирать… все уже решено… все получится… и боль… Она уйдет… Боли больше не будет. Никогда… Лишь счастье… и легкость… сила…
— Сила? — Эльмарис вздрогнула и открыла глаза — когда-то она успела закрыть их? — отшатнулась от женщины, что снова была близко, касалась ее платья своими юбками, обволакивала сладковатым запахом болотных цветов. — Какая сила? Что вообще происходит?
— Сильная, — ведьма усмехнулась и вдруг стала так нехороша от этой ухмылки. Тонкая белая кожа ее показалась совсем почти прозрачной, и синие жилки, просвечивались вовсе уж некрасиво, и глаза, в которые Эльмарис старалась больше не заглядывать, запали. — Но ничего, и не с такими справлялись. Взять! — она выбросила вперед руку, почти касаясь Эльмарис своими тонкими длинными пальцами и с этих вот пальцев потек сизый туман. Он извивался, пытаясь достать Эльмарис, схватить, окутать ее так же, как совсем недавно окутывал свою хозяйку.
Впрочем нет, совершенно не так. Было в этом тумане нечто злое. Недоброе. От чего сердце сжималось, и страх ледяной рукой обнимал за плечи.
— Прочь! — Эльмарис и сама не понимала, что делает. Она закрыла лицо ладонями и отшатнулась. Спиной наткнулась на что-то… на кого-то…
Стон и шипение сопровождали ее движение.
Стонали сзади.
Шипел туман.
А руны вспыхнули золотом.
Глава 6
Лорд Энрегос боялся. Он никогда еще в жизни своей не испытывал такого сильного, всепоглощающего страха, как в эту самую минуту, когда сидел на полу в своей собственной спальне и смотрел на возвышающегося над ним лорда Ирвиша.
Глава Магического патруля был страшен. И силен. Сила его клубилась вокруг. Отливала фиолетовым и казалось, что еще немного и рванет она к несчастному наместнику, окутает его с ног до головы и выпьет все жизненные силы. Лорд Энрегос нет-нет и косился взглядом на молодого человека — того самого молодого человека, что еще утром томился в застенках в ожидании казни.
Только вот несмотря на благостное выражение лица, этот молодой человек тоже был не слишком-то расположен помогать. Нет, он помогал, только не наместнику. И смотрел на него, прищурившись так, точно бы насквозь видел. А ведь парень этот магом не был. Штатный маг, которого лорд Энрегос прикормил уже лет десять как, заявил со всей ответственностью — магии в парне этот нет.
А что есть?
А вот на это штатный маг ответить не мог. Не знал или не разобрался.
— Так что вы нам скажете, лорд наместник? — а парень улыбался. Доброжелательно так, участливо. Только вот теперь лорд Энрегос не верил ни в доброжелательность оную, ни в участливость, ни в то, что живым останется.
И как он сразу не понял, что не так-то он прост. Вот совсем не прост. Дарканец. Как есть дарканец. И не из простых. Вон как глазищами своими зелеными на него сверкает и в улыбке его таится нечто страшное. Такой убьет и не поморщится, переступит через хладный труп противника и пойдет дальше, а потом даже и не вспомнит о том, что был когда-то такой вот лорд наместник. И не удивительно, что маг штатный не рассмотрел в нем магии. Дарканцы — народ особый, с ними шутки плохи.
— Я уже все вам рассказал, — голос предал, как и тело. Дрожал вот, срывался. А ведь лорд Энрегос думал, что избавился уже от заикания, которое было присуще ему в детстве. Он работал над собой. Старался. Негоже целому наместнику иметь недостатки.
А поди ж ты. Стоило только попасть в неприятность, как все сразу и вернулось на круги своя.
— Все рассказал, — дрожащим голосом повторил наместник и рукой отер лоб. Испарина выступила на висках, и не мелким бисером, как то в жару бывает, а крупными мутноватыми каплями. И стекали эти капли по щекам, за воротник попадали. И от этого становилось противно. Лорд Энрегос сам себе противен был в эту самую минуту. От того, что дрожал весь перед лордами этими, и за потные ладони свои тоже вот стыдно было и за заикание это, чтоб ему пусто было. А иначе ведь не получалось.
Нет, сам-то лорд Энрегос себя жалким не считал никогда. Наоборот. Гордился и собой, и тем, что в роду у него дарканцы отметились. Это делало его выше над остальными, сильнее, добавляло этакого шика в обществе.
Да только что с того шика и с дарканцев, коли сейчас наместник ничего-то поделать не мог ни со страхом собственным, ни даже с потными своими ладонями и пальцами дрожащими.