- …весьма и весьма важный… Круглый год нисходят к нам все эти сокровенные духовные дары, и за них-то мы и должны вознести хвалу господу в День Благодарения… за них в первую очередь, а не за материальные… это… материальные блага. Как вы полагаете - полезная мысль? Стоит остановиться на ней завтра?
- О, да! Еще бы! По-моему, чудесная мысль! (У него заныли руки - так хотелось ее обнять.)
Фрэнк и мисс Болдуин к этому времени сели и углубились в невыносимо долгую беседу о способах воздействия на этого маленького сорванца Катлера: дрянной мальчишка заявил, что не верит, будто вороны приносили пророку Илье хлеб и мясо, - уж он-то знает повадки этих самых ворон! Фрэнк считал, что не следует порицать мальчугана за чистосердечные сомнения, но если он заведет себе привычку каждый раз выскакивать и подрывать авторитет учителя дурацкими вопросами…
- Лулу! - взмолился Элмер. - Пойдем на минутку в ту комнату. Мне нужно спросить у вас кое-что о церковных делах, а я не хочу, чтобы еще кто-то слышал.
В Шенеймской церкви, кроме "зала" для молитвенных собраний, имелся еще просторный чулан, в котором хранились молитвенники, швабры, щетки, складные стулья, чашки для причастия. Свет проникал в него через запыленное окошко.
- Мы с сестрой Бейнс пошли взглянуть на наглядные пособия для воскресной школы, - небрежно и громко объявил Элмер.
Она не запротестовала - значит, теперь они связаны общей тайной. Он уселся на опрокинутое ведро, она примостилась на лесенке-стремянке. Ему было приятно чувствовать себя маленьким рядом с нею и смотреть на нее снизу вверх.
Элмер понятия не имел, что ему спрашивать "о церковных делах", но в обществе молоденькой женщины ему еще никогда не приходилось лезть за словом в карман. Он начал наступление:
- Мне нужен ваш совет. Я никогда еще не встречал человека, в котором так гармонично сочетались бы здравый смысл и высокие духовные качества.
- Ах, что вы, брат Гентри! Вы мне просто льстите!
- Нет, нет! Я говорю серьезно! Вы просто недооцениваете себя. А все потому, что вы всю жизнь прожили в захолустном городишке. Вот если б вы жили в большом городе - ну, в Чикаго, например, поверьте, там оценили бы вашу… это… ваше редкостное понимание духовных ценностей… ну, и все такое прочее.
- О! Чикаго! О-о! Я бы там умерла от страха!
- А вот я как-нибудь возьму и повезу вас туда, покажу вам город! Представляю себе, что тут пойдут за разговоры про греховодника-пастора!
Оба весело рассмеялись.
- Нет, серьезно, Лулу, я вот что хотел бы знать… это… Да! Я, знаете ли, хочу вас спросить: скажите - вам не кажется, что мне следует приезжать сюда на молитвенные собрания по средам?
- Да, по-моему, это было бы очень неплохо.
- Да, но ведь, с другой стороны, ездить-то придется все на той же старой дрезине…
- Верно…
- А вы даже представить себе не можете, как много я вынужден заниматься по вечерам в семинарии.
- Да, воображаю!
Оба понимающе, сочувственно вздохнули. Он положил свою ладонь на ее руку. Они вздохнули еще раз, и он отдернул руку, чуть ли не стыдливо.
- Но, конечно, я вовсе не намерен себя щадить. Жертвовать собою ради паствы - почетный долг пастора.
- Да, это правда…
- Хотя, конечно, при таких дорогах, как здесь, а в особенности зимой… К тому же большая часть прихожан живет на дальних фермах… им будет трудно сюда добираться… а?
- Правда ваша. С дорогами зимой плохо. Да, по-моему, вы правы, брат Гентри.
- Ах, Лулу! А ведь я-то вас зову по имени. И если вы не будете называть меня просто Элмером, то я подумаю, что это мне в укор: значит, я поступаю нехорошо!
- Так ведь вы пастор, а я - так, никто.
- Ну нет, вы не никто!
- Нет, никто!
Они расхохотались
- Послушайте, Лулу, милая. Не забывайте, что я еще, в общем-то, совсем мальчишка - в этом месяце только будет двадцать пять, - всего на пять или шесть лет старше вас. Так попробуйте же называть меня Элмером - посмотрим, что получится.
- О-ох! Неловко!
- Да вы только попробуйте!
- Нет, не могу! Да как это вдруг!…
- Ну и трусиха!
- А вот и нет!
- Нет, трусиха!
- Ничего подобного!
- "Ничего подобного", а сама трусит!
- Ну, пожалуйста: Элмер! Вот вам!
Снова смех, но на этот раз уже смех двух задушевных друзей. Как бы в порыве веселья Элмер взял ручку Лулу, сжал ее, провел ею по своей руке. Он так и не выпустил эту ручку, но пожатие его было чисто дружеским и - ну разве что самую малость - нежным.
- Как? Неужели вы в самом деле боитесь бедного, старого Элмера? - проворковал он.
- Да, капельку, самую малость.
- Но отчего?
- Ну, вы такой большой, сильный, важный, как будто вы гораздо старше, и потом у вас такой голос раскатистый - бум-бум!… Нет, слушать-то я его ужасно люблю, но и боюсь тоже. Так и чудится, вот посмотрите на меня сердито и скажете: "Ах, ты, скверная девчонка!" - и мне придется тут же исповедоваться в грехах. И потом вы такой ужасно образованный: знаете столько длинных слов и можете объяснить такие вещи в библии, которых мне никогда не понять. К тому ж вы ведь духовное лицо… настоящий баптистский пастор.
- Гм… Да… Но разве это мне мешает быть и мужчиной тоже?
- Да, мешает! В каком-то смысле…
Теперь голос его звучал уже не игриво, а жадно, требовательно:
- Стало быть, вы и мысли не допускаете, что я могу вас поцеловать?… Посмотрите на меня… Посмотрите на меня, говорю вам!… Вот так!… Нет, не отворачивайтесь. Ага! Покраснели? Ах, милая моя, бедняжечка, девочка моя дорогая! Значит, вы все-таки можете представить себе, что я вас целую!…
- Нет, это нехорошо…
- Стыдно?
- Да, стыдно.
- Слушайте, дорогая. Я кажусь вам ужасно взрослым и серьезным. Таким я, разумеется, и должен казаться на кафедре прихожанам. Но загляните мне в душу… Я ведь просто большой, застенчивый мальчишка, и мне так нужна ваша помощь! Вы - знаете что, дорогая? Вы мне напоминаете мою мать…
Фрэнк Шаллард напустился на Элмера сразу же, как только они перед ужином остались наедине в комнате, отведенной им на ферме Бейнсов (их привезли сюда ночевать Лулу и мисс Болдуин):
- Послушай, Гентри… Элмер. По-моему, это выглядело не особенно прилично: увел мисс Бейнс в чулан и проторчал там с ней добрых полчаса… А когда вошел я, вы оба так и подскочили с виноватым видом…
- Ага! Стало быть, наш любезный приятель Фрэнк подглядывает, как любопытная старая баба!
Комната, в которой им предстояло провести ночь, находилась под самой крышей и была похожа на просторную, полутемную пещеру. Кувшин на темном ореховом умывальнике был разрисован золотыми и пестрыми цветами, неизвестными ботанике. Оба умывались перед ужином. Элмер, злобно уставившись на Фрэнка, потянулся за полотенцем. С могучих, обнаженных до локтя рук его прямо на ковер закапала вода.
- Я не подглядываю, Гентри, и ты это прекрасно знаешь. Но ты здесь священник, а ради блага наших ближних наш долг - избегать даже видимости греха…
- Грешен тот, кто во всем видит грех. Тебе, может, и это приходилось слышать?
- Будь покоен, Элмер, может, и приходилось.
- Подозрительный пуританин - вот ты кто! У тебя грязные мысли! Видишь зло там, где его и в помине нет.
- Пуритан ненавидят не за то, что они подозрительны, а за то, что их подозрения чаще всего бывают весьма справедливы. Так вот что, Элмер. Я не хочу тебе доставлять неприятности…
- Уже доставляешь
- …но мисс Бейнс… Она на вид вроде и легкомысленная, кокетливая, но я уверен твердо, что на самом деле эта девушка чиста, как младенец, и я не намерен стоять сложа руки и наблюдать, как ты ее… как ты ее обхаживаешь.