За два шага до которого шатающийся зеленолицый Мрелдрейк увидел Амарун, одарил ее неприятной ухмылкой, наставил на девушку трясущийся палец и злобно процедил:
— Ты! Ты Тихая Тень!
— Достаточно я таился во тьме, — прошептал Эльминстер. — Пора притвориться заблудившимся стариком, войти внутрь и услышать, в каких именно отношениях наш бойкий юный лорд с самой важной девушкой на све...
Изображая шаркающего седобородого дедушку, он был еще в трех неуверенных шагах от дверей в клуб Драконьих Всадников и уже потянулся к ближайшей отполированной дверной ручке, когда наружу, стремительно, будто ветер, вылетела Амарун Белая Волна, а следом за ней гнались пурпурные драконы с криками: «Стой! Стой на месте!»
Эльминстер моргнул, выпрямился слишком торопливо для древнего старца, которого пытался изобразить, и — поскользнулся. Из-за чего не смог вовремя убраться с дороги.
Амарун в свою очередь тоже убраться с дороги не пыталась.
Прямо когда Эльминстер широко раскинул руки, пытаясь сохранить равновесие, она с силой врезалась в него. Сила столкновения сбила Мудреца Долины Теней с ног и швырнула на камни мостовой. Падение выбило из него весь воздух, отозвавшись мгновенной острой болью. Амарун пробежала прямо по старику, не останавливаясь и даже не пытаясь замедлить бег.
Оставив мужчину, который был могущественнейшим из Избранных Мистры, лежать на спине на холодной мостовой, полуоглушенным и пытающимся сделать хотя бы вдох с, судя по всему, сломанными ребрами.
Он даже не мог придумать, какое заклятье использовать, не говоря уже о том, что ему бы не хватило на это воздуха...
Эльминстер не смог даже перекатиться, не говоря уж о том, чтоб отползти в сторонку, когда из клуба вылетела новая буря и разразилась над ним, шторм тяжело бегущих пурпурных драконов, легкие которых были куда здоровее его собственных, в кулаках сияли мечи, а сапоги были очень тяжелыми.
Он сумел выдавить из себя им вслед стон-другой.
Один из этих стонов, очевидно, привлек внимание дракона, которому не было приказано догнать убегающую женщину. Выйдя из клуба постоять и посмотреть на удаляющуюся в ночь погоню, он взглянул в сторону, откуда раздался стон, и протянул валяющемуся старику руку.
— Вставай, старый пьяница! Тебя затопчут, если будешь здесь лежать!
— Я не пьян, — выдавил Эльминстер. Ребрам крышка, это точно. — Меня сбили. Какая-то женщина пробежала прямо по мне.
— Куда она направилась? — спросил тут же заинтересовавшийся дракон.
— Вниз по улице, — сухо ответил Эльминстер. — Если она куда и сворачивала, то я этого не видел. Был слишком занят, валяясь здесь оглушенным.
— Ну ладно, ладно, старина, — дракон вздохнул, помогая Эльминстеру привалиться к стене клуба. Чисто по профессиональной привычке он вгляделся в лицо старика — и нахмурился.
— Я раньше нигде тебя не видел? Ты кто такой будешь?
— Никто важный, — ворчливо ответил Эльминстер. — Всего лишь еще один старик.
— О? Живешь на улицах?
— Когда не успеваю добраться до дома прежде чем стемнеет.
— Дом, значит, у тебя есть.
— Да.
— А чем тогда ты обычно занимаешься, старик?
— Старею, — ехидно отозвался Эльминстер. — А ты?
Рассвет почти наступил, и усталая, подавленная Амарун не знала, что делать дальше.
Она находилась на темной улице, окруженная мрачнолицыми пурпурными драконами, слушая, как лорд Арклет Делькасл в очередной раз бойко объясняет им, что эта танцовщица никак не может быть Тихой Тенью, поскольку находилась с ним в то самое время, когда знаменитый вор совершал некоторые из своих дерзких краж, а сбежала, должно быть, просто из страха попасть под заклинание пьяного боевого мага. Сам же он не только был из благородного рода, но и сам пострадал несколько раз от выходок Тени, и, поверьте...
О, боги. И он в очередной раз начал крайне галантно предлагать провести Амарун домой.
Девушке захотелось его ударить. Или позволить себе разрыдаться с уютном тепле его объятий, и... Амарун не знала, что ей хотелось сделать.
И она не могла прекратить зевать.
Драконы ему поверили, закивали, их лица стали чуть менее недружелюбными, а указывающие в ее сторону мечи опустились.
Это означало, что скоро их оставят наедине. Ее с молодым и смелым лордом, который неожиданно узнал, что девушка была Тихой Тенью.
Амарун прекрасно помнила, что не раз крала у него. Наверняка помнил и Арклет. Стоит ли все отрицать, утверждая, что волшебник принял ее за кого-то другого? Найти доказательства будет нелегко — до тех пор, пока он не выйдет на Расгула или кого-то из ее клиентов, и сложит их показания и место ее жительства. Но развеять подозрения Арклета окажется еще сложнее. Подозрения всегда умирают медленно.
— Иди с лордом Делькаслом, девушка, — сказал ей пурпурный дракон, мягко, но настойчиво. — Он позаботится о том, чтобы ты добралась до дома в целости и сохранности.
Это как раз то, чего он сделать не смог бы, но Амарун не осмелилась заявлять от этом.
Она устало кивнула, принимая чуткую руку Арклета.
Все, что девушка смогла придумать — водить его по улицам Сюзейла, до тех пор, пока у него не закончится время и наступивший день не вынудит его заняться каким-то важным делом, пропустить которое Арклет не сможет. Если ее ноги выдержат столько, а глаза не закроются...
— Доверься мне, — сказал Арклет с той самой яркой улыбкой, которую она любила или ненавидела — никак не могла решить. — Скоро наступит рассвет. Если ты живешь не по соседству и не на стропилах над нами, то мы его как раз встретим — причем трезвыми!
Вонь в конце переулка стояла неописуемая. «Удушающая» было недостаточно сильным описанием. Как и «сорок больных мертвых улиток, валяющихся в собственной отрыжке» или «мокрая груда испражнений целого волосатого гарнизона, отложенная в муках из-за поедания слишком большого количества сладостей и горчицы».
Эл испытал все это и даже нечто более яркое, пробираясь по грязной, сужающейся и жутко замусоренной тропинке. Этой части переулка избегали даже крысы, а выходящие сюда окна давно были заколочены и даже щели между досками забились грязью.
Один в угасающей серости ночи, Мудрец Долины Теней сжал зубы и двинулся вперед. От многочисленных ушибов тело плохо двигалось, а ребра казались охвачены огнем. Он дважды падал, в других переулках, но это стоило того, чтобы убедить молодого и дотошного пурпурного дракона, следившего за ним, что Эльминстер действительно был просто свихнувшимся стариком, живущим на улице. Дракон поверил и отстал. Ему тоже пришлось упасть как минимум раз, и Эльминстер надеялся, что яркая форма запачкалась так сильно, что дракону потом пришлось зажимать себе нос.
Тем не менее, от грязи была своя польза. Например, она могла скрывать его находки от посторонних глаз. В конце переулка над кучей навоза, свежего над старым, жужжали мухи, а из стены, у которой она лежала, выступала треснувшая плитка.
Эл вытащил плитку — она разломалась на куски, как и в последний раз, коричневые и влажные — и засунул пальцы в открывшуюся дыру. Сбоку там была полость, внутри толщи стены, и, да, там лежало что-то гладкое и твердое. Точнее даже не что-то одно, а целых пять штук. Он сомкнул свои грязные пальцы сначала на верхнем, затем на нижнем, потянул их вперед, и кусок за куском поставил плитку на место.
Когда он закончил, остальные пузырьки, защищенные от ржавчины собственной магией, уже целиком погрузились в свежий, мокрый навоз.
Эл вздохнул, вытер свои руки о ближайшую стену, пока запах от них не уменьшился до степени, которую вежливо можно было назвать «смердящей», прошел по переулку, пока не нашел достаточно места, чтобы поставить флаконы на камень, поплевал на руки, пока они не стали достаточно чистыми, чтобы он мог запустить их за пазуху и достать оттуда тряпку, которой вытер оба пузырька... ну, не совсем начисто, но намного чище, чем были.