— Я уже выбрал свое,— буркнул мальчонка и, глянув на бабу зло, продолжил вскипев:
— Родной? Мне лучше знать, кто роднее! — отвернулся от гостьи резко.
— Степ! Я предлагаю тебе поехать с нами в город. Все увидишь сам. Понравится, останешься у нас. Если не захочешь, вернем сюда, обратно! — неуверенно предложил Андрей Егорович.
— А я не хочу в город. С меня хватит, жил там.
— Мы не виноваты, что твоя мать оказалась сволочью! — перебила Анна.
— Может вы хуже ее, откуда знаю? — выпалил мальчишка неожиданно.
— Мы подружимся с тобой, вот увидишь. Я никогда тебя не обижу,— обещала гостья вкрадчивым голосом.
— А я не хочу дружиться с чужой. Зачем я вам нужен? Вместо куклы что ли? Когда надоем, прогоните, как мамка.
— Ну что ты? Мы навсегда заберем.
— Не хочу! Ни насовсем, ни на время. Я тут свой! Вы оба чужие! Зачем пристали? Мне хорошо здесь! Слышите? — резко встал и ушел в свою комнату, не попрощавшись с гостями.
— Помогите вы нам, Яков! Мы будем очень заботиться о сыне! — просил Андрей Егорович.
— Как помочь? Не хочет ребенок к вам, не верит. Не признал! Такое не внушить и не убедить, Степка сам выбирает. Мы не навязываем ничего,— вмешался в разговор Илья Иванович.
— Яков! Ну тебе зачем мальчишка? Ведь он всем вам совсем чужой. Сколько проблем из-за него! А когда развяжете от него руки, появится своя семья, родные дети, жизнь наладится. Разве я не права? — спросила гостья.
— Видишь ли, Анна, Степка с нами ни первый день. Годы прошли,— напомнил Терехин.
— Но у тебя впереди целая жизнь!
— Ребенок нашей семье не помеха!
— И все ж родной лучше!
— Есть другое родство. Оно без уговоров и обещаний, его не купить за конфеты и пряники. Оно в душе живет, сказкой и песней, когда не нужны слова. Вот так и здесь. Не поверил мальчонка, не легла к вам его душа. А попробуй, поверни, коли за плечами горе помнится. Сколько раз ты приезжал, Степка никогда не вышел тебе навстречу и не назвал отцом. Почему так, только ему известно. Одно знаю, дети никогда не ошибаются в людях. Это давно известная истина! — вставил свое слово Илья Иванович и, кивнув головой на прощанье, дал понять, что гостям пора уходить.
Андрей Егорович, неловко переминаясь с ноги на ногу, попросил разрешения у Яшки позванивать иногда, чтобы справиться о сыне. Тот согласился и, проводив гостей, вернулся в дом.
— Ты эту мачеху давно знаешь? — улыбался Илья Иванович.
— Одного не пойму, зачем им через столько лет понадобился Степка? — не захотел ответить на вопрос Яков.
— Бабонька деловая! Решила нашим мальчонкой мужика цепями к себе приковать. А потом, прибрав все к своим рукам, отделаться от обоих.
— Но ведь они и так расписаны.
— Блефовал мужик. Баба с ним недавно. А Степка стал последним условием. Удастся его уговорить, распишется с нею. Сорвется, значит, ничего не получит,— ответил криминалист.
— Почему так думаешь?
— По тому, как неуверенно она с ним держалась. На каждом слове спотыкалась, очень боялась попасть впросак. Но проколов не миновала. Андрей мужик тертый, но и он ошибся. Им нельзя доверять ребенка. Семья эта хрупкая и недолгая. Она вся в золоте, а ему разуться стыдно, носки рваные. Уж не говорю о рубашке. Воротник от грязи колом встал. Коли были б расписаны, кольцо носил бы. Тут же, кроме траура под ногтями нет ничего. Зато она, как карнавальная ночь, вся светится. Вот и делай вывод.
— Степка без твоих наблюдений им отказал.
— Разбирается в людях. Я думаю, что этот их визит был последним,— сказал Яшка.
— Тут не угадаешь. Но одно могу сказать твердо, шансов у них нет.
...За прошедшие с того дня годы, Андрей Егорович ни разу не позвонил и не приезжал к Терехиным. Он будто забыл о сыне, обидевшись за категорический отказ и полнейшее равнодушие к нему — родному отцу.
Степка, как и раньше, быстро забыл о приезде отца.
Ни до того ему было. Общительный, веселый мальчишка обзавелся в школе друзьями и вовсе не думал о переезде в город. У него появились друзья не только в школе, а и в поселке. Были среди них разные люди, даже старики. Вот так пробегал он мимо дома бабки Елизаветы Андреевой, та попросила мальчонку помочь ей, достать ведро из колодца. Уронила, не удержала его, а достать не может сослепу, хоть и крюк есть. Степка быстро поднял ведро и, чтобы бабка больше его не роняла, закрепил свободный конец веревки на колесике, и Елизавета легко и быстро поднимала воду.
— Спасибо, детка! Вот возьми яблоков.
— Не надо! У нас своих полно.
— Тогда грушу тряхни, набери себе.