— Яков! Придите к нам! Опять соседи дерутся. Всю ночь покоя от них не было никому! Стучались, не открывают. Просили угомониться и тоже бесполезно. Поубивают друг дружку! Что за люди? Приехало всякое отребье, житья от них нет! Никакого порядка не стало в доме. Помогите! — просила пожилая женщина.
Яков торопится к дому, откуда и впрямь доносится шум драки, грязная брань. Вот прямо из окна выбросили цветочный горшок. Тот, упав на асфальт, разбился в черепки. Кто-то визжит так, что мурашки бегут по коже.
— Урою стерву! — слышится из окна угроза.
Участковый долго звонит в квартиру. Открывать ему явно не торопятся. Жильцы подъезда выглядывают на площадки, ругают приезжих, поселившихся в доме.
— Каждый день концерты устраивают. Отселите их отсюда, сколько можно терпеть этот зверинец? Ни перерывов, ни выходных у них нет. Иль только они люди? Весь дом от них ходуном ходит, стены дрожат. Пытались поговорить с хозяином, он всех нас послал матом, никого слушать не стал! — жаловался старик с первого этажа.
Яков забарабанил в дверь кулаками:
— Чего тут из-под нас надо? — внезапно открылась дверь, из какой показалась взлохмаченная голова.
Яков вошел в квартиру. Увидел на полу женщину. Она была вся в синяках, в шишках и пьяная до безобразия. Баба была в ночной рубашке. Она, увидев Яшку, даже не подумала встать с пола, одеться. Она визжала, несла какой-то бред.
— Что тут у вас происходит? — оглянулся на хозяина, тот, вылупившись на участкового орал хрипло:
— Чего надо?!
— Почему мешаете людям отдыхать? Всю ночь соседям спать не давали! Кто позволил вам дебош в общем доме? Почему вы не на работе? — возмущался Терехин.
— А мне забить на всех вас! Я хозяин квартиры, и не указывай, как мне жить! Не то и тебе вмажу! Чего приперся ко мне? Кто звал? Отваливай, пока цел! — сцепил кулаки и смотрел на Яшку ненавидяще.
— Я участковый,— ответил спокойно.
— Только тебя тут не хватало! Иль не видишь, что баба бухая. Ты что, под шумок к ней хочешь пристроиться? Башку снесу козлу!—двинулся к Терехину.
— Угомонитесь! Никому не нужна ваша жена! Дайте покой соседям!
— А ты кто есть? Заступник? Мне кто поможет? Баба уже какой день в запое! Всю получку мою проссала. В доме жрать не хрен, она бухает!— толкнул бабу, она повалилась на пол, завизжала зверино.
— Перестаньте бить жену!
— Я ей не вламываю, только вразумляю! На моем месте любой другой уже урыл ее, я покуда терплю. А ты кем ей приходишься, что вступаешься? Хахаль что ли?
— Да кому она нужна? — сморщился Яшка.
— А ты че, из чистеньких, что на мою бабу бренчишь? Чего надо от нас?
Женщина, встав на четвереньки, попыталась встать, но ничего не получилось. Она подползла к стене и с трудом встала, цепляясь за дверь. Ее распухшее, все в кровоподтеках лицо было ужасно.
Баба по стене дошла до ванны, вошла и закрыла за собою двери:
— Кто вы? Откуда? Почему пьянствуете в рабочее время?
— Тебя не спросились! Вот почему ты врываешься не звамши? Кто тебя пригласил? — ощерился хозяин.
— Ваши соседи! Вы всех измучили. Люди требуют выселить вас. Придется вернуть на прежнее место жительства. И дать соответствующую сопроводиловку.
— А мы не поедем!
— В принудительном порядке выселим! Уговаривать не будем. Вас приняли как людей. Дали хорошую квартиру! Вы что из нее сделали, запустили, как сарай! Предоставили работу по специальности, а вы пьянствуете, дебоширите, прогуливаете! Я вынужден поставить перед руководством вопрос о вашем выселении из поселка. Хватит терпеть иждивенцев! Вот сейчас напишу заявление от имени жильцов, и простимся навсегда,— сел к столу, достал и папки бумагу, приготовился писать.
— Только по кляузе соседей нас не выкинут. Мало что насочиняете!
— Да вы посмотрите на свою жену! На ней живого места нет. Отвезу на медицинское освидетельствование, так вас не просто выселят, а отдадут под суд и отправят в зону! — возмущался участковый.
— Пусть только попробует поехать, башку на задницу сверну мигом! — пообещал хозяин.
— Вас никто не спросит. Я не шутки шучу. Нам не нужны здесь лишние люди.
— Это мы лишние?! Да кто ты такой? Я ж тебя пальцем по стене размажу! — подскочил к Терехину, тот легко отбросил мужика. В это время из ванной вышла баба. Она уже была в халате, умытая и причесанная. От нее несло нашатырным спиртом. И хотя на ногах держалась неуверенно, к столу подошла, не держась за стены.
— Чего надо? — глянула на Яшку так, словно впервые увидела.
— Заявление от вас жду!
— Какое? — округлились глаза бабы.