И Сакар узнал Чачи. Он не думал, что встретит ее в лесу, потому намеревался нарочно сходить в Аркам-бал. И Чачи не ожидала, что ей придется так вот встретиться со своим Нончыком-богатырем. Поначалу, если правду сказать, молодой охотник запал ей в душу, но за два месяца, прошедших со времени их встречи в лесу, ей стало казаться, что все это было сном, и постепенно она стала забывать парня. Что поделаешь — такова жизнь… А сейчас парень стоит перед нею и не сводит с нее глаз…
— Здравствуй, Яшай, добрый день, Чачи, — донесся до ее слуха голос деда Левентея.
— Здравствуйте, дядя Левентей, — ответил Яшай.
— Что, снова вышел гнать смолу?
— Да нет, пока приехали дрова заготовить. Чачи, поставь-ка чаю, гости, наверное, пить хотят.
— Я сам, знаешь, чаю не пью, — отозвался-старик, — разве что Сакар станет пить?
— Не буду, — коротко ответил Сакар.
— Какой охотник пьет чай? — засмеялся дед Левентей. — Мы пьем холодную воду. Вместо чая мы сейчас сварим суп из зайчатины. Давай-ка, Сакар, обдери зайца. А ты, Чачи, почисть картошки, если она у вас есть.
Яшай взял лыжи, стоявшие в углу шалаша, заткнул за пояс топор:
— Дочка, помоги деду Левентею суп варить, а я схожу за лыком.
— Чачи без меня справится, а я с тобой за лыками пойду, у моей старухи лапти прохудились, придется новые плести. — Дед Левентей снял из-за спины пестерь, повесил его на сосну возле шалаша и бросил Сакару через плечо: — Варите в большом горшке.
Чачи с Сакаром зашли в шалаш. Там никого не было. Кюсолинские смолокуры были заняты своим делом: один колол дрова для котла, другой гнал смолу.
Сакар скинул пестерь, достал оттуда белого зайца, подвесил его под потолок и вынул из кармана нож.
Между тем Чачи принялась чистить картошку. Парню и девушке трудно было начать разговор. Хотя поговорить и хотелось, как-то не находилось нужных слов.
Сакар то и дело поглядывал на Чачи. Какая милая девушка! Была бы у него такая жена — в его ветхой избушке стало бы уютно, как в гнезде у рябчика. Кто знает, может, и будет на то божья воля… Дед Левентей говорил, что если он сам будет сватом, то Яшай отдаст свою дочь. Смешной дед: всю дорогу нахваливал ему Чачи: и стройна-то она, как березка, и глаза голубые, и косы ниже пояса… Ай да старик, все успел разглядеть!..
Расхваливая девушку, дед все время повторял: «Вот сам увидишь!» Сакару смешно, что дед Левентей так расписывает дочь Яшая, а он, Сакар, ее уже видел…
И Чачи смотрит на парня. Зачем он пришел? Охотиться? И как раз сегодня, словно чувствовал, что и Чачи сюда приедет. На сердце у Чачи становилось все теплее и теплее. Что так влечет к этому парню? Вроде ничем не отличается он от других… И имя у него — она только сейчас узнала — некрасивое: Сакар… А вот поди же ты, нравится — и все тут. И если он посватается, ее не придется упрашивать.
— Дай-ка посудину для потрохов, — сказал Сакар.
Чачи сняла с полки глиняную миску, подала ему. Он разделал зайца, положил в горшок и вышел наружу. Чачи накрошила в горшок картошки, налила воды, посолила, поставила на огонь и тоже вышла из шалаша.
— А мы ведь в ваши края идем, — наконец заговорил Сакар.
— Куда? — не поняла Чачи.
— В вашу деревню. Меня земский начальник в суд вызывает.
— В суд? Зачем? — У Чачи что-то оборвалось внутри.
— Те ужанурские мужики — помнишь — подали на меня в суд, да еще лесник Токтар, оказывается, протокол составил…
— За что же мужики в суд подали?..
— За то, что всыпал им тогда, за что же еще.
— Ой, как бы не посадил тебя начальник!
— Дядя Левентей обещал помочь. Я тебя хотел в свидетели взять…
— Разве я могу быть свидетелем?
— Если скажешь, что не я начал драку, может, мне ничего и не будет.
— Я бы пошла… Только вот скоро наша очередь заступать на смолокурку, надо дров заготовить…
— Когда ваша очередь?
— Через четыре дня.
— А суд послезавтра. Может, придешь? А я вам с дровами помогу. Мне бы только от этого дела избавиться… За протокол лесника в тюрьму не посадят, разве что штраф возьмут.
— Ладно, приду. Только надо у отца спросить…
В это время Яшай с дедом Левентеем возвращались назад. Яшай нес шесть молодых липок, в руках у Левентея было только ружье. Не за лыком ходил он в лес — просто ему надо было поговорить с Яшаем с глазу на глаз.
— Сам знаешь, детей у меня нет, всех бог прибрал… — задумчиво говорил старик. — Хочу усыновить Сакара. Он об этом еще ничего не знает, но, думаю, возражать не станет. Мы с ним давно в большой дружбе, я его охотиться научил. Мать у него старая, все время болеет, парню жениться надо. У меня хоть и немного добра, но молодым на первое время хватит. Может, договоримся, Яшай, и к масленице свадьбу сыграем, а?..
— Я тебя уважаю, дядя Левентей, ты пустое говорить не станешь. Да не думаю я пока выдавать дочь замуж. Сынку всего двенадцать лет. Выдам дочь, без рабочих рук останусь. Да и молода она еще…
— Не годится, Яшай, удерживать девушку из-за того, что рабочих рук не хватает. У тебя Япуш скоро станет работником: молодые быстро растут. Ты хорошенько подумай, такого человека, как мой Сакар, не часто встретишь…
Обедали вчетвером. За обедом Сакар рассказал о том, что произошло осенью в лесу, что теперь его будут судить за драку.
— Придется тебе, Чачи, пойти в суд, — сказал Яшай. — Ведь парень-то за тебя вступился. Я пока подыщу валежник, а распилить можно будет и после. Стапых дров хватит еще дня на два.
На другой день к вечеру Чачи привела к себе домой деда Левентея и Сакара.
Яшаиха встретила их настороженно, но, узнав, кго они и по какому делу приехали, засуетилась, принялась из последней крупы варить кашу. Она вскипятила чаю и очень удивилась, когда гости от него отказались.
— Я думала, сейчас нет людей, которые не пьют чай. А в моркинской стороне, видать, есть такие?
— Ив моркинской стороне таких нет, — ответил старик. — Только нам, охотникам, нельзя чай пить, от него тело мякнет.
— Тогда, может, водки выпьете? Сходи, Чачи, купи полбутылки.
— Не беспокойтесь, мы не гости.
— Вы всем гостям гости. Чачи, возьми деньги за божницей.
Чачи ушла. Япуш вертелся возле ружья.
— Не тронь! — прикрикнула мать. — Может, заряжено.
— Заряжено-то заряжено, да только оно не выстрелит, — успокоил его дед, — я пистон на затравку не поставил.
— Дедушка, ты медведя когда-нибудь убивал? — спросил Япуш.
— Бывало, — коротко ответил Левентей.
— А ты, дядя? — спросил мальчик у Сакара.
— Медведя не приходилось, а трёх волков подстрелил.
Вскоре вернулась Чачи с. водкой. Яшаиха переложила кашу в миску.
— Ну, прошу за стол.
Сакар положил на стол кусок вареной зайчатины.
— Поешьте.
— Это какое же мясо?
— То самое, которое по снегу бегает.
— Собачье? — удивился Япуш.
— Вот дурачок, кто же ест собачье мясо! — оборвала сына Яшаиха. — Это моркинские зайца так называют…
Дед Левентей спрятал смешок в бороде.
— Ну, будьте здоровы! — Хозяйка пригубила рюмку, долила доверху и подала Левентею.
— Сперва пусть Чачи выпьет.
— Я, дедушка, не буду…
— Девушка тогда пьет, когда замуж выходит, — сказала мать.
— Ну, ладно, будем здоровы! — Левентей опрокинул в рот рюмку. — A-а, хороша. Ну, Чачи, коли мать так говорит, долго трезвой не ходи.
— Посватается жених — так выйду, а не посватается — на вороне не улетишь. — смеется Чачи. Ей как-то легко разговаривать с Левентеем.
— Зачем на вороне! В тарантасе или на санях надо улетать. Будь я молодым, никому бы не уступил такую хорошую девушку, — улыбнулся старик и подмигнул Сакару.