Но вот Чужгана Сакар никак не поймет. Перед тем как наняться бурлачить, Сакар пошел к нему в Лопнур, чтобы произвести расчет. Чужган не то что другие торговцы: никогда не делает расчет сразу. Что принесешь ему, все берет и записывает.
«Потом подсчитаем, — говорит. — За тобой не пропадет, и за мной не пропадет…»
Хлеба надо — даст хлеба. Если что-нибудь другое потребуется — пожалуйста, бери, лишь приноси к нему товар. Очень хороший человек. Но все равно, когда-нибудь да надо подсчитать, сколько отдано, сколько взято. А то ведь и ошибка может выйти. Правда, у Сакара память — все равно что книжка у Чужгана: что взял, что дал — все помнит. Сакара не обманешь. Да Чужган и не думает обманывать. Его записи точно совпали с подсчетами Сакара. Он записал столько шкурок, сколько принес Сакар, чего сколько Сакар взял в его лавке, тоже записал правильно. Насчет этого все было в порядке. А вот дальше подсчеты Сакара и Чужгана разошлись. Сакар рассчитывал получить за шкурку куницы двенадцать рублей — такую цену за куницу дали на базаре усолинскому Архипу — Чужган оценил ее в десять. Лисьи шкурки Сакар думал продать по семь рублей, а вышло по шести. За рябчиков и белок выходило по десять копеек, за тетеревов — по двадцать, за глухаря — рубль пятнадцать копеек. Каждая беличья шкурка по сравнению с базарной ценой оказывалась на одну-две копейки дешевле. И получилось, что вместо пятидесяти рублей Чужган насчитал Сакару только сорок два рубля семьдесят пять копеек. А долгов у Сакара накопилось тридцать рублей восемьдесят копеек И тут, по подсчетам Сакара, Чужган накинул рубль-два лишку. Зимой на базаре мука стоила восемьдесят копеек, а у Чужгана — девяносто. Сакар надеялся получить чистыми рублей двадцать, оказалось же, что ему причитается всего одиннадцать рублей девяносто пять копеек…
Сакар рассердился. Но не успел он и слова выговорить, как Чужган положил перед ним две новеньких пятирублевки, два блестящих серебряных рубля и спросил:
— Какой товар нужен?
Сакар взял деньги и взглянул на Чужгана.
— Ты, Сакар, деньги свои подальше убери. Они тебе пригодятся на летние расходы. А что надо, я в долг дам. Такому честному человеку, как ты можно и в долг поверить…
«Честному человеку!..» Сакару после таких слов захотелось схватить Чужгана за его козлиную бороду, вытащить из. лавки, надавать хорошенько по шее и втоптать в землю. Но вместо этого рука Сакара почесала затылок, а язык выговорил:
— Дядя Осып, не дашь ли мне в долг бахилы?
Чужган, казалось, даже обрадовался его просьбе и выложил на прилавок пар десять бахил:
— Выбирай, какие понравятся. Значит, ты, Сакар, бурлачить собрался? Проворный, проворный ты, парень. Так и надо, иначе не увидишь хорошей жизни…
— Цена какая? — выбрав пару, спросил Сакар.
— С тебя дорого не возьму, чай, не в первый раз видимся. Мы ведь не кувемские татары… Другому меньше чем за три рубля не отдал бы, а тебе отдаю за два с полтиной. Матери баранок возьми. Эти плохие, а вот эти положишь в чай, тают, как масло. Баранки прямо для старухи. Цена им восемь копеек, а тебе запишу семь…
Сакар вышел из Чужгановой лавки с новым долгом рубля в три.
За пазухой у него лежало двенадцать рублей. Их только-только хватит, чтобы отсеяться. Правда, землю вспашет дед Левентей. Но все равно, как ни крутись, придется идти бурлачить…
И вот Сакар на Элнете, возле водоворота, целый день отталкивает багром бревна.
День сегодня выдался жаркий, а бревна идут и идут без конца. Сакар вспотел, проголодался. Хорошо бы немного перекусить. Хоть тут же, на бревнах… Но что это? Река чистая, до дальнего поворота не видно ни бревнышка. Значит, можно передохнуть…
Сакар оттолкнул последнее бревно, поднялся на берег и уселся на землю, привалившись к сосновому пню. Как хорошо вот так спокойно посидеть!
Эх, а день-то какой чудесный! Щебечут птицы. Пахнет сосновой смолой! Тут бы прыгать от радости да петь:
Но у Сакара нет сил ни прыгать, ни петь. Солнце ласково пригревает. Теплый ветерок нежно гладит щеки, а сон, мягкой ласковой рукой касаясь его глаз, закрывает ему веки…
Сакар заснул…
А тут, как на грех, к повороту приплыла большая вывороченная сосна, она зацепилась за берег своими корявыми корнями, развернулась по течению и уперлась вершиной в запань на другой стороне.
Вслед за сосной — по два, по три — стали подплывать бревна. Образовался затор.
Но Сакар этого не видел. Ему снился сон: его жеребенок вырос в хорошую лошадь. Запряг ее Сакар в тарантас. На хомуте горят медные бляхи, на спине — нарядная шлея, над крутой шеей — дуга с колокольчиками. А сам Сакар, в новом кафгане, в Залогах гармошкой, сидит на облучке и держит в руках ременные вожжи. Сзади сидит Чачи, на голове у нее вюргенчык[10]. Рядом с ней сидит сваха и поет, покачивая головой:
Катит по дороге шумный свадебный поезд, с гомоном, с песнями. Вдруг навстречу — другой свадебный поезд. Остановились друг против друга, никто не хочет уступить дорогу. Началась драка. Кто-то ударил Сакара, он мотнул головой — и сразу же проснулся, стукнувшись головой о пень.
Глянул Сакар на реку и ахнул. Хуже и не придумаешь: затор — до вечера не растаскать.
Сакар прыгнул с берега на затор и побежал по бревнам, как по мосту. Подбежав к водовороту, он увидел большую сосну. Что тут делать?
Если подоспеет приказчик, обязательно наложит штраф.
Сакар зацепил сосну багром, дернул ее к себе изо всех сил. Сосна подалась, неуклюже взмахнув корнями, медленно развернулась и поплыла по течению. За нею тронулись и бревна. Сакар подталкивал их багром.
В это время на берегу показалась кошевка. В ней сидел сам хозяин. — Пинерин… Увидев затор, он разозлился и заорал:
— Мерзавец! Продрых!
Сакар вздрогнул, на мгновенье замешкался и угодил ногой между бревнами. Ударившись о бревно, он соскользнул в воду, все же успев положить багор поперек двух бревен.
Повиснув на багре, Сакар напряг все силы, высунулся из воды, подплывший кряж больно ударил его в бок.
«Конец!» — подумал Сакар, но жажда жизни заставила его еще крепче сжать руками багор…
Двое людей подбежали к нему по бревнам, вытащили из воды, вынесли на берег.
— Ребра поломало, надо его отправить в аркамбальскую больницу, — услышал Сакар и потерял сознание.
2
Григорий Петрович оставил второе отделение на Тамару, а сам повел старшее, четвертое, на экскурсию в больницу.
Вчера на уроке Григорий Петрович рассказывал о различных болезнях и сегодня, чтобы показать детям, от каких болезней страдают марийцы и как эти болезни лечат, решил сводить, их в больницу.