Глава 3
Я решил прогуляться. Все в городке было построено удобно, красиво. Везде было ухожено и чисто. Даже заброшенный парк был так тщательно и продумано заброшен, что ни у кого не было шанса подвернуть там ногу или провалиться в яму среди руин. Руины, похоже тоже были специально сюда завезены. Главное – комфорт ученых! – сказал мэр Фироками. И все было сделано тут так, чтобы не мешать нам думать, чтобы брошенная бумажка не отвлекала нас. Да и некому было бросать бумажки. Талантливые ученые находились на высоком уровне этики.
Городок находится ближе к югу Фироками. У нас не бывает зимы. Если работа требовала зимы – мы ехали на север Фироками, там было отделение НИИ.
Я шел к набережной реки, прогуляться по алее, и выйти к обрыву. С обрыва открывался невероятно красивый вид. Стимулирующий процесс строительства счастливого будущего. Мы как будто остались тут в идеализированном старом месте. Фироками – многоэтажный город-спрут, алмазный, безжалостный, футуристический. А наш Городок, как из старой-старой гуманистической фантастики про идеалистическое будущее.
На обрыве уже кто-то был. Я вздохнул и собрался было уйти. Но «кто-то» помахал мне рукой. Знакомый. Я снова вздохнул. От природы я молчалив. Этим бесстыдно пользуются окружающие. Они считают, я молчу, чтобы слушать их. А профессия не позволяет мне отключаться и не слушать. Я привык, привык анализировать, я боюсь пропустить идею или что-то, что наведет меня на идею. Поэтому, наверное, у меня не получилось с Софией. Мне нужно иногда быть одному. Теперь она выходит замуж за, несомненно, достойного человека. София очень серьезная девушка.
Я не сказал раньше? Да, она уволилась, потому что выходит замуж. И теперь, она сможет рисовать. Она всегда хотела рисовать. Может, конечно, не получилось и не из-за моего желания быть иногда одному. Может, просто она не та, рядом с которой у меня не появлялось бы такого желания.
Знакомым оказался Эрик Гром. Младший брат Эдика. Эрику было восемнадцать. Что-то нужно о нем сказать… в общем, он был… ммм… подающим надежды. Да. Так будет точнее. На что надежды? На все. Он был лучшим в классе. Учителя сначала радовались. Когда проявился его литературный талант, он писал стихи и прозу так, что заставлял словом плакать и смеяться, кого хотел и когда хотел. Все думали, что одухотворенный юноша станет писателем или поэтом. Потом он запел. Редкий меццо-сопрано поражал. Потом, оказалось, что у него идеальный слух. Он иногда сочинял музыку. Гармоничную, прекрасную, знакомую и неповторимую. Потом оказалось, у него математический талант. Потом он начал улучшать школьные опыты по физике, по астрономии. Лишь одно было плохо. Мальчик оказался ленным. Он не стремился ни к чему. Он не сдавал экзамены на классы вперед.
Родители Громов жили где-то далеко от городка, им отправлялось обеспечение, раз в месяц, как многим семьям ученых, которые не прошли тесты на профпригодность, и в городок их не взяли. Эрика старший брат привез сюда, когда мальчику было восемь. В своей школе он слишком опережал всех в развитии. Да и, признаться, в этой школе, Эрик тоже был умнее всех, на порядок. Учителя пытались воздействовать на Эдика, чтобы он обсудил с братом, какие именно способности тот хотел бы развивать. Но как можно повлиять на человека, который не отличает кофе Софии от кофе сваренного машиной?
Эдик отмахнулся – сам решит, когда придет время. А когда это время придет? Через год направление профессии выбирать.
– Привет, Амий, – поздоровался Эрик.
– Привет, – я сел на траву. Мальчик стоял рядом.
Мы молчали какое-то время. Эрик был еще молчаливее меня.
– Как у тебя дела, выбрал направление? – спросил я.
– А ты? – усмехнулся Эрик.
– Что?
– Ваш новый проект. Эдик сказал, все ждут, когда ты укажешь им куда идти.
– Я думаю.
– Вот, я тоже.
– Это другое, – я почувствовал раздражение. Вообще, Эрик, в отличие от старшего брата, наоборот, всем нравился. Наверное, только я понимал, что пройдет совсем немного времени, и он будет так же, как брат, раздражать тем, как ладно у него все получается.
– Это другое, – повторил я. – Мне нужно подумать, от меня зависит весь ход эксперимента. От моего выбора.
– А от моего зависит вся моя жизнь, – усмехнулся Эрик, сел на траву, рядом со мной. – Подсказать?
Мне показалось, я услышал нотки искусителя в голосе парня. Конечно, это ерунда. Никакого искусителя нет. Это все этот эксперимент, он вызывал глубинный страх: а вдруг нельзя?