Насытившись и напившись, разнородно-святое воинство пало на колени и возблагодарила Бога (Богов) за знак своего расположения к делу, которое им предстоит совершить.
- Успокойтесь, - сказал им Мовшович, - вот сидите вы тут, люди разных вер и благодарите Бога за то, что он дал вам воду и пищу. Чтобы вы выступили в Его защиту. Ине думаете, нужна ли ему ваша защита. Господь дал вам воду и пищу не для поощрения. А чтобы утолить ваши голод и жужду. Потому что каждый из вас - дитя Божье. И не оставит Бог детей своих без призрения. Несмотря на веру их. - Помолчал Мовшович несколько секунд, а потом добавил, - или безверие...
Глубоко вздохнуло небо, серп луны превратился в круг, вспыхнули звезды. Замерли воины, пораженные необычной жизнью неба, луны и звезд. А когда небесная жизнь утихомирилась, все уже крепко спали вокруг затухающих костров.
И только Мовшович сидел на пригорке и смотрел теперь уже на восток. В сторону Иорданских гор. Из-за которых вскорости должно было вывалиться Солнце.
- Ну, Мовшович, - обратился он к Господу, - что прикажешь делать?
- А почему я тебе должен что-то приказывать, - брюзгливо ответил Господь, - это - твое дело. Делай, что считаешь угодным Мне. А я уж потом определю степень этой самой угодности. О, Господи, - сказал Он, - каким чудовищным языком я заговорил. Впрочем, ты меня понял. Делай, как надо делать. А я тебе подам знак, если где-то что-то в какой-то степени не совсем соответствует моим взглядам на мнеугодность. И не обращай внимания на общественное мнение...
Истинно я говорю? - спросил Сам Себя Бог и Сам Себе ответил. - А когда я говорил неистинно?..
- И каков будет твой знак, Мовшович? - спросил Мовшович. Не вполне уверенный в правоте дела, которое оно затеял.
- Я не могу ответить на этот вопрос. Сейчас. Но ты его несомненно получишь. Когда пройдешь свой путь. До конца. Ты знаешь свой конец. И я его знаю. Весь вопрос в том, каким путем ты к нему придешь. И в зависимости от пути и будет мой знак. Иди, Мовшович, с верой в Меня, с верой в себя. Как уже шел однажды другой Мой сын. Иди, парень, и выбери то, что выберешь. - И Бог замолчал.
И ему на смену из-за Иорданских гор выбралось заспанное Солнце. Постепенно оно размялось, разогрелось, ожило и разбудило многтысячное воинство. Вооруженное, чтобы привести к Господу безбожников, засевших в Моссаде.
36 Легла дорога под ноги солдат, легла дорога под копыта лошадей и ослов, легла дорога под колеса колеснциц. Пыль поднялась в воздух. И в этой пыли из окрестных поселений, затеряных в мертвечине Иудейской пустыни, вливались в войско добровольцы. Чтобы огнем и мечом вколотить в безбожников силу и славу Господню. А если их тупые головы и нечувствительные сердца откажутся не в силах воспринять истину, то стало быть, и нет им места на этой благодатной земле, созданной волей Господа. Потому что, каждое живое существо, наделенное душой, просто обязано верить в Господа! В том или ином виде. В том или ином обличьи. В том или ином его философском содержании. В противном случае им должен наступить шандец.
(Мы не уверены, что слово "шандец" в его сугубо национальном звучании воспроизводилось в мыслях разноплеменной компании. Но его коренной смысл был именно таким. В о всяком случае, так нам его перевел Мовшович. А у нас нет никаких оснований подвергать сомнению его лингвистические познания.)
Долго ли коротко, но в свое, определенное время, войско добралось до Моссады. Между Мертвым морем и крепостью сновали автобусы с туристами. Которые чередовали целебное купание с созерцанием мощных слоновьих стен крепости. За которыми безбожники готовились защищать свое право на безверие.
Перед штурмом ученики подошли к Мовшовичу.
- Равви, чтобы биться за веру, нам нужно оружие. Где мы возьмем его, Равви?
- Ваше оружие - слово Божие, - которое вы не знаете.
- Прости, Равви, но мы знаем Священное Писание, - сказали Крещеный Раввин. Францисканец, Мулла и Трижды Изменивший. Там сказано: "Оружием уничтожить врага своего, дабы, отвернувшиеся от единого Бога, были уничтожены".
- Да, это было сказано. Для спасения народа Израилева. А сейчас другие темпоры, другие море. А посему должно из писания вспомнить учение Господа о свободе воли. Каждый волен есть от дерева добра и зла. Или не есть. Каждый волен сам выбирать смерть. Или бессмертие. Священное право человека - быть спасенным. Или не быть. И это главное в учении Господа. Поэтому в темноте сгущающейся ночи мы поднимемся в Моссаду и защитим волю Божью вместе с безбожниками... - И Мовшович встал.
И вгляделся в небо. И вслушался в небо. И не увидел знака Господня. И не услышал ничего. И не получил подтверждения своим словам. Но и не усмотрел в молчании отрицания.
Потом он оглядел своих учеников. Один за другим вставали они, вручая жизни свои в руки Мовшовича. А через него и в руки Божьи. Встал Жук, встал Каменный Папа. Поднялся Владелец бесплодной смоковницы. Выпрямились Здоровый, Бывшие Насморочный и Прокаженный. Один за другим отряхнули пыль с задниц Трижды изменивший и представители трех основных религий. И не пререкаясь друг с другом присоединились ко вставшим Книжники. Ибо кончилось время учения. Настала пора следовать ему.
В стороне от дороги, ведущей к воротам Моссады, по узкой козьей тропинке, слегка обозначенной среди осыпающихся скал, потекли они вверх к стенам крепости. Свет звезд не позволял им сверзиться вниз. А когда звезды скрывались среди туч, дорогу им освещал Божий промысел. Во всяком случае, так думал Мовшович.
К утру они поднялись к подножь. крепости. Огромные валуны, скрепленные собственной тяжестью, не оставляли возможности проникнуть внутрь. И присоединиться к защитникам. Тогда Мовшович коснулся рукой огромного валуна, лежащего в основании стены. И треснул валун, и искрошился валун, и песком заструился вниз, открывая дыру в стене крепости. И в этом Мовшович тоже усмотрел промысел Божий.
Через несколько минут они оказались в цитадели безбожников. Которые безмятежно спали в обнимку с копьями, луками и мечами, уповая на крепость стен и неприступность скал. Вдоволь было у них зерна, вдоволь было у них воды, вдоволь оливкового масла, вдоволь вяленого мяса, чтобы выдержать долгую осаду.
А когда они проснулись, было поздно. Сквозь образовавшуюся дыру вследд за Мовшовичем с учениками прошли первые нападающие. Таким образом Мовшович сыграл роль троянского коня. И в этом проявилось все многообразие и противоречивость Божьего промысла. Первые нападающие открыли тяжелые бронзовые ворота. И все многоверное воинство хлынуло на улицы и прогулки крепости. Сверкнули мечи, засвиристели стрелы, хищно облизнулись острия копий.
37 Есть упоение в резне. Когда бронзовый наконечник копья входит в мягкий живот и, ломая позвонки, выходит с другой стороны тела. А потом с вязким хрустом выдергивается обратно. Чтобы найти очередной мягкий живот.
Когда меч опускается на незащищенную голову и раскалывает ее на две части. Обнажая свежую нежную мякоть мозга.
Когда стрела вонзается в аорту, заставляя сердце толчками гнать кровь не в сосуды, а выплескивать ее на сухую каменистую землю. Унося с собой жизненную силу и саму жизнь.
И падали безбожники под яростные крики:
- О, Адонаи! Во имя Иисуса! Алла Акбар! О всемогущие Боги! - и прочее, прочее, прочее.