— Ну да, тебе легко говорить, он тебя утешает, а у меня тут Поль, и он всё время надо мной ржёт, и говорит, что мы обе дурочки! Нет, он не злится, не нудит о том, что мы опозорили семейство, и не ругается, но мне-то от того не легче!
— Я боюсь, он имеет право так говорить, — пожала плечами Элоиза. — Раз уж он тоже оказался в теме всего происходящего, и он ведь отчётливо представляет себе все возможные последствия.
— Ну да, всё так, — проныла Марго. — Но откуда он узнал?
— Он тебе не сказал?
— Вот именно, что нет!
— У него, понимаешь ли, тоже попросили денег. И сделал это известный ему человек, о котором он не может сказать ничего особенно хорошего.
— Я уже ничего не понимаю! Ну откуда весь мир узнал о тех наших фотках, скажи?
— Во-первых, не весь мир. А во-вторых, вечером все встретимся и обсудим.
— Я не доживу!
— Эй, выше нос! Как там Адриенна и Мари?
— Мари ни жива, ни мертва, дышать боится. Адриенне наплевать, она так и сказала. Нет, не на нас всех, а на огласку лично её обстоятельств. Её нынешний парень, как она сказала, и не такое переживет. А клиентам будет страсть как любопытно. А почему ты не спрашиваешь про Николя?
— Потому что это он где-то прокололся. Мне его не жалко. Я же тогда говорила — отдать фотографии мне. А он начал божиться, что у него хорошее место и никто там никогда не найдёт. Вот и не нашли, три раза, — злобно фыркнула Элоиза.
Ей было очень мрачно, неприятно и страшно. Каждое утро на этой неделе она с реальным страхом открывала почту и смотрела на новые письма — нет ли среди них какого продолжения. В какие-то дни было, и она с колотящимся сердцем открывала письмо. А в какие-то — не было, и можно было дышать спокойно.
Ну и если бы не Себастьен, то спать на текущей неделе ей бы не светило. Её бы сожрала бессонница. А рядом с ним никакой бессоннице уже не оставалось места.
Вечером пятницы они сидели в гостиной парижского особняка Шатийонов на улице Турнон — Марго, Поль, Элоиза и Себастьен. Франсуаза принесла кофе, коньяк и сладости, ушла и закрыла за собой дверь. Элоиза на всякий случай добавила помещению звукоизоляции — мало ли, вдруг кто-то мимо пойдёт и случайно какую-нибудь ерунду услышит?
— Ладно, девушки, рассказывайте, — Поль налил всем коньяка и взял свой бокал.
— Что именно ты хочешь знать? — спросила Элоиза.
— Как вы дошли до жизни такой, ясное дело, — рассмеялся братец. — Марго сделалась в последние два дня удивительно невнятна, я прямо даже задумался — не подменили ли её. Не говорит ни да, ни нет, и ничего другого тоже, только ноет.
— Ей страшно, — Элоиза глотнула коньяка и запила водой.
У них с Линни так и не изжилась эта юношеская привычка — запивать алкоголь водой.
Марго кивнула.
— Угу, страшно. Я вообще-то никому ничего плохого не делала. И кому какое собачье дело, чем я и Элоиза и остальные развлекались в молодости? Да можно подумать! Покажите мне этих людей, они, наверное, ещё и не то делали! Грабили на перекрёстках, рылись в могилах и воровали младенцев!
— Это самое страшное, что ты можешь придумать? — поинтересовался Поль.
Себастьен же просто спрятал улыбку за бокалом.
— Мне кажется, что общефилософские рассуждения о морали каждый может оставить себе, а сейчас предлагаю договориться о порядке действий на завтра, — сказал он.
— Утром нужно ехать к Николя и забирать фотографии, — непреклонно сказала Элоиза.
— Разумно, — согласился Себастьен. — Заодно и поинтересоваться у него, как так получилось, что мы все вот здесь сидим и решаем задачу с кучей неизвестных. А могли бы, клянусь, заниматься более приятными вещами.
— Вот про приятные вещи ты точно сказал, — кивнул Поль. — И знаете, я завтра поеду с вами к этому вашему Николя. Посмотрим на него с трёх разных сторон. Ты, сестрёнка, крута, но лицо очень заинтересованное, так сказать, лично и шкурно. А мы с Себастьеном заинтересованы опосредованно. И методы работы с людьми у нас разные. Глядишь — какой-нибудь и сыграет.
— Тогда скажи, заинтересованное лицо, ты ведь знаком с особой по имени Изабель Молин? — спросила Элоиза.
— Кажется, мельком видел пару раз, на мероприятиях для прессы. Она работает не на мой глянец. Ну, мода, распродажи, гламурные личности, всё такое. Ничего серьёзного, а тексты и вовсе слабенькие. Такая кукла блондинистой внешности, самое то для гламура. Желания позвать на работу не возникало.
— А ты не знаешь ли случайно, как её найти? Очень уж хочется познакомиться.
— Я узнаю, как её находят, — Поль взялся за телефон и принялся кому-то что-то писать. — Думаю, к утру мне сообщат.