Мои ноги, сдерживаемые лишь силой воли, хотели пуститься в пляс, так же как и моё желание расцеловать этого ребёнка со светлой головой.
- Это полностью ваша заслуга, Ваше Высочество. А также людей, работавших над производством.
- Дорогой лорд Уильям, - покачала я головой, - я лишь дала вам рецепт, и, если бы вы были чуть менее талантливы, усидчивы и въедливы - у вас ничего бы не вышло. Ваш пытливый ум и трудолюбие - бесценные качества для любого руководителя. Вы большой молодец!
Было заметно насколько мальчику приятна моя похвала. Но виконт Грей заслужил гораздо больше комплиментов. Всё же в этом времени дети взрослеют чересчур быстро и могут действовать наравне со взрослыми. Брать ответственность и выполнять взятые на себя обязательства в полной мере. Не все, конечно, таких уникумов всё же меньшинство, но речь не о том.
Результат работы совсем ещё ребёнка я держала в руках и созданная бумага больше любых слов говорила о том, сколько труда было вложено, чтобы получить практически идеальный продукт. Ещё немного времени на отлаживание производства и всё будет отлично.
- Стройте ещё две бумажные мельницы, виконт Уильям, - сказала я, разглядывая лист, - нужно обеспечить весь Уолсолл отменной бумагой. И ещё одно вам задание. Интересное, увлекательное! Пусть лорд Абето вам с ним поможет. Хочу создать газету «Вестник Уолсолла».
- Ч-что, Ваше Высочество? - вылупился на меня юный наследник болотного края.
А я хитро улыбнулась, вернулась за стол и достала проект типографии. Вручила папку виконту Грею.
- Здесь все мои мысли по этому вопросу, как ознакомитесь, жду вас для обсуждения деталей. Маги помогут с созданием ручного типографского станка. Но пока мои слова вам ни о чём не говорят, проще изучить всё, что здесь написано и после обговорить детали.
Виконт прижал к себе кожаный бювар, чуть неуверенно кивнул, и вежливо откланялся - спеша заглянуть в выданные ему бумаги. Предвкушение знакомства с чем-то новым ясно читалось на детском личике.
«Вестник Уолсолла» - информационная бомба. В этом мире нет такого, но я была убеждена, что правильно поданная информаци поможет тем же магам быстрее влиться в местное общество. Возможно даже без кровопролития и с гораздо меньшим негативом со стороны обычных людей. Те же сказки о волшебниках - большое подспорье моим планам.
- Лёва, пойдём на пристань, - позвала я любимца и тот тут же вскочил со своего места. После нападения он отчего-то стал более подвижным и меньше спал, но ему точно было скучно - лев маялся в четырёх стенах: то ходил из угла в угол, то лежал в своей большой корзине, то клал голову на мои колени, требуя ласки, но выйти на улицу напрочь отказывался. Мне думалось, что он боялся оставить меня одну и его тревога невольно передавалась и мне. Оттого я часто выходила на задний двор и смотрела, как тумэнбаши Батуй гоняет и в хвост и в гриву, как говорится, юных магов. Мне хотелось убедиться, что маги-воины вскорости приступят к своей работе в качестве моих телохранителей.
Мистер Йен Роббинсон влился в наш коллектив незаметно и ненавязчиво, как будто всегда был его частью. Сэр Локвуд однозначно с ним о чём-то побеседовал, потому что маг-менталист после разговора с рыцарем стал тих и задумчиво-молчалив.
Я же наблюдала: хотела понять, что он за человек и стоит ли с ним быть чуть более откровенной в своих планах. А они у меня были и на него в том числе, точнее на его способности.
На пристань мы прибыли в рекордно короткие сроки и сразу же увидели ЕГО!
Это был когг. Чуть меньше стандартных размеров, но совершенно новый. Блестящий, словно игрушечный.
Моя душа инженера-конструктора тут же оценила проделанную работу и в целом осталась довольна: когг был сделан на совесть!
Сдерживая восторженное нетерпение, я важно поднялась на борт и огляделась: точно посреди судна стояла мачта, собранная из нескольких бревен. На ней (мачте) крепилась специальная «бочка» для наблюдателей и лучников, оборудованная системой блоков, чтобы поднимать наверх боеприпасы. Поперечные рёбра корпуса даже на взгляд были прочны и долговечны, дорогая дубовая обшивка, натёртая до блеска палуба. Меня порадовал руль, вместо рулевого весла, и прямые, сильно скошенные к линии киля штевни – носовая и кормовая оконечности судна. Форштевень заканчивался наклонной мачтой – бушпритом, служившим для растяжки паруса спереди.
Антуан Ричард сдержал слово, более того - он не прислал мне какую-то рухлядь, а вполне приличный корабль. Плюсик ему в карму.
Лёва важно прошёлся по палубе, заглянул в каждый закуток и довольно рыкнул.