Стараясь не касаться кошки, Святослав положил в сумку тетрадь и ручки, застегнул её и почти бегом помчался к выходу из аудитории.
— Полина! Подожди!
Девушка остановилась, обернулась. На какое-то мгновение нахмурилась, но быстро совладала с собой и придала лицу спокойное выражение. Святослав подбежал к ней, отдышался.
— Полин, постой всего минуточку. Выслушай меня, пожалуйста.
Она кивнула.
— Я тебя слушаю, Слава.
— Я просто хотел извиниться. Вёл себя, как абсолютный идиот… Извини, Полина.
— Считай, что ничего и не было, — как-то поспешно улыбнулась она, — Это моя вина. Наверное, я нечаянно сделала твоей киске больно… Как она?
Святослав пожал плечами, ответил:
— В сумке сидит.
— Можно мне её… на ручки? Пожалею…
Славка расстегнул сумку.
— Бери.
Он не хотел признаваться Полине, что боится дотронуться до кошки. Девушка вытащила зверька из сумки, и кошка со счастливым видом расположилась у неё на руках.
— Ну, пойдём? — обратилась Полина к Святославу, — Проводишь меня до остановки?
Парень кивнул, довольный. Они с Полиной вышли из института и неспеша направились к остановке троллейбуса. Шли по кленовой аллее и о чём-то говорили. А кошка сонно жмурила глаза и мирно мурлыкала. Будто бы ничего и не было.
«А может, и вправду показалось?» — беспечно думал Святослав, любуясь солнечным лучом, играющим в золотистых волосах Полины, — «Задумался, вот и померещилось… Не, моя кошка — это просто кошка. Не более».
Но прошло несколько дней, и Славка понял, что сходит с ума. Или дело было не в нём, а в кошке? Парень уже начал бояться на неё смотреть, потому что всякий раз, как взгляд его ненароком падал на кошку, Святославу начинала мерещиться всякая чертовщина: то кошка глядела на него человеческими глазами, то вместо чёрной лапки Славка вдруг видел маленькую нежную ручку, то глазам его представали куда более пикантные местечки нагого женского тела… Но стоило лишь моргнуть — видения исчезали. Святослав нервничал, кричал на кошку, пару раз ночевал у друзей, и уже собирался идти к психологу, как однажды…
Ночь он провёл у Валерки — в весёлой, шумной компании собратьев-студентов (кажется, отмечали чей-то День рождения), и теперь шёл домой. Ещё на лестнице в подъезде его кольнуло странное предчувствие: будто что-то не так. И точно: дверь его квартиры была не заперта. Похолодев, Славка пулей влетел в коридор, затем в комнату. Все вещи были на своих местах, даже деньги лежали, где обычно — в верхнем ящике письменного стола. Всё было на месте, кроме…
Ну кому нужен полудохлый цветок с подоконника? И где…
Медленно, словно во сне, Святослав вышел из квартиры, также медленно, еле переставляя ноги, спустился по бетонным ступенькам лестницы, задумчиво пнул попавшийся по дороге цветной яркий фантик от шоколадки, вышел на улицу и остановился у подъезда.
И тут он почувствовал знакомый запах: полынь. Запах был настолько слабым и тонким, что Святослав не удивился бы, если кто-нибудь сказал ему, что всё это только почудилось. Но это — было. Не казалось.
Потом он увидел цветок. Цветок в дурацком глиняном горшке с наспех намалёванным белой краской орнаментом. Славка знал, что если горшок чуть-чуть повернуть, будет видна трещина, похожая на росчерк молнии.
Цветок стоял на скамейке у подъезда и весело тянул листья-тряпочки к последним лучам осеннего солнца. А рядом сидела девушка. Темноволосая, худенькая, с бледным личиком. В штанах от спортивного костюма, в куртке — явно с чужого плеча (девушка в ней чуть ли не тонула), и старых кроссовках. Святослав знал, что кроссовки ей тоже велики, потому что и они, и куртка, и штаны были его собственными. Только он почему-то не удивился. Осторожно, словно боясь спугнуть, подошёл к девушке и сказал тихо:
— Что же ты дверь за собой не закрыла?
Девушка опустила голову, уставившись взглядом на красно-жёлтый лист, прилипший к Славкиному ботинку.
— У меня… ключа нет, — ответила она еле слышно.
Святослав замер. Он никогда бы не подумал, что у НЕЁ такой голос — нежный, ласкающий слух. Девушка тем временем перевела глаза на цветок, словно ища у него защиты и поддержки.
— Ему… надо жить, — сказала она, будто оправдываясь. Её голос звучал немного странно: словно девушка им давным-давно не пользовалась. — Вот я и… на солнышко… вынесла его погреться. Ему темно… там.
Она смолкла. Славка стоял и смотрел на неё. На длинные, густые волосы, в которых серебром поблескивала принесённая ветром лёгкая паутинка, на маленькие, озябшие руки, на симпатичный носик и покрасневшие отчего-то щёки. Вот только глаза никак не мог увидеть. А ему так хотелось узнать их цвет…