— О, гляди-ка! Вернулся! — как-то недоброжелательно отозвался отец.
Цыплаков молча стоял в коридоре, стараясь не дышать. Свет он специально не включал, чтобы не мельтешить «новым» лицом перед родителями. Но Светлана Валентиновна по инерции провела рукой по включателю в коридоре, и тут всё стало ясно.
— Костик? Что случилось? — ахнула мама.
— Упал! — равнодушно пожал плечами Цыплаков.
— Вот видишь, Света! О чём я тебе говорю? Это чуть лучше дворовой псины! Разговаривать только, разве что, умеет! — ворчал Алексей Степанович.
Костя всё ещё стоял в дверном проёме, опираясь рукой о косяк. Как же надоела эта нудная домашняя обстановка: вечно пьющий отец, который до сих пор пытается учить жизни сына и его мать в придачу. Нет бы заняться своим хроническим заболеванием…
— Молчал бы ты, отец! Стыдно даже так называть тебя! — не выдержал Цыплаков.
Отчасти Костя понимал, что сегодня уже терять ему точно нечего.
— Что ты сказал? — запинаясь, переспросил Алексей Степанович.
— Что слышал! — словно дежавю, проговорил Костя.
Светлана Валентиновна опешила и встала между сыном и мужем. Не хватало ещё здесь драки на ровном месте.
— Иди сюда, щенок! — рявкнул отец.
— Да пошёл ты!
Костя раздражённо закатил глаза и направился в сторону выхода. Светлана Валентиновна кричала ему в след, чтобы тот остался, но в ответ слышались только снизу звуки открывающегося домофона и захлопывающейся двери подъезда.
Глава третья
Костя шагал в неизвестном ему направлении. Температура на улице падала до такой степени, что мороз умудрялся проникнуть через толстый мешковатый пуховик до самой спины. Ну и денёк выдался, конечно! Врагу не пожелаешь!
Время от времени Цыплаков ругался со своим отцом, потому что между ними всегда царило недопонимание. Алексей Степанович вечно выпивал со своими друзьями-соседями с другого района, не уделял времени ни жене, ни сыну, пребывая в нескончаемом похмелье. Светлана Валентиновна уже опустила руки и поставила всё на самотёк, что, конечно, Костю ещё больше раздражало. С отцом было дело, что они даже как-то дрались. «Цыпа» несильно ударил так, что тот упал и сломал себе руку. Тогда Костя решил сбежать из дома и неделю жить у Гордеевых, чтобы хоть как-то отойти от этой ужасной ситуации в доме. Дело едва не дошло до опеки, но Цыплаков вовремя соизволил вернуться домой. Может, и вправду они с Ритой с разных планет?
Народ мельтешил по улицам, как можно заметнее создавая предновогоднюю суету, от которой Костю, по правде говоря, уже просто начинало тошнить. Ну и какой же праздник должен быть в голове, если происходят такие непонятные вещи и в личной жизни, и в семье? Да ещё и в школе. Эта Полякова…
Костя не заметил, как дошёл до того самого минимаркета, где вчера вечером повстречал Риту с коробками. Может, зря он пошёл тогда именно до этого магазина? Так бы купил хлеба, вернулся домой пораньше, да и голова была бы забита другим. Тоской, конечно, но хотя бы без всяких дурных приключений на одно место. Подул омерзительно холодный ветер, и снежные хлопья с неба полетели Цыплакову прямиком в лицо.
— Поганая зима! — выругнулся вслух Костя, пиная ботинками образование небольших сугробов.
Он не знал, что ему делать и куда идти дальше. Может, позвонить Тиме? Или Гоше? Или вообще Жукову и узнать, как его самочувствие? Или, может, написать Ритке и спросить, что же за «Санта Барбара» разыгралась в школе между слежкой за ними и Хвостовым? И как тут подвязана Полякова вообще? Вот задача…
Цыплаков взял в руки мобильник, который кое-как нащупал в кармане. Повезло, что батарея была заряжена на половину. «Нет, не до Риты сейчас…» — подумал про себя Цыплаков и набрал номер Тимофея.
— Тим? — как-то неуверенно проговорил Костя то ли от некого волнения, которое образовалось после встречи с выпившим отцом, то ли от холода.
— О, Костян, ты как там? — послышался на другом конце провода довольный голос приятеля.
— Бывало и лучше, — недовольно отозвался Цыплаков, потирая красный нос вязанными синими варежками, которые завалялись в просторных карманах парки. — Выйдешь прогуляться?
Некоторое время Гордеев молчал в трубку, словно взвешивал, стоит ли выйти на улицу в такой мороз, или же лучше остаться дома, в домашней одежде и с горячим чаем.
— Не, Костян, дубак такой, это ужас! — с неким отвращением отозвался Тим. — Но ты подлетай к моему дому, посидим у меня!
Цыплаков опешил от ответа приятеля. Он явно не хотел завалиться к Тиме домой в таком виде, чтобы всё семейство Гордеевых увидело яркий фингал под глазом.