– А кто же тогда воплощает ангельские качества народа, герр Эл? Коммунисты?
– В основном невидимые силы, – со всей серьезностью ответил он. – Обычные герои и героини отвратительной войны между развращенным Хаосом и выродившимся Порядком, в то время как мультивселенная угасает, а ее жителям не хватает воли или, возможно, средств, чтобы помочь ей возродиться.
– Довольно мрачная перспектива. – Я был воодушевлен, узнав его философские взгляды, которые охотно обсудил бы за стаканом-другим пунша. Настроение мое улучшилось, и я предложил гостям незаметно войти в дом и задернуть шторы, прежде чем слуги зажгут лампы.
Мужчина взглянул на бледную юную «Диану», которая так и не сняла очков; кажется, она была не против. Мы поднялись по лестнице на веранду и, открыв застекленную дверь, вошли в кабинет, я задернул тяжелые бархатные шторы и зажег керосиновую лампу на письменном столе.
Мои гости с удивлением разглядывали забитые книгами полки, папки с документами, карты и старинные тома, лежащие повсюду. Горящая лампа окрасила все золотистым теплым светом, усиливая контраст и отбрасывая на стены библиотеки тени гостей, которые колыхались с удивительной грацией, когда те переходили от полки к полке. Сложилось впечатление, что книг они не видели давным-давно. Они пробегали пальцами по корешкам привлекших их внимание томов с такой жадностью, что я чувствовал, будто накормил голодающих. Но даже рассматривая книги, они продолжали расспрашивать меня, будто пытались определить границы моих интеллектуальных способностей. Наконец они удовлетворились и попросили показать им Равенбранд. Я едва не отказал, стремясь защитить свое сокровище. Но гостям я доверился. Они не враги мне и не желали зла.
Преодолев страх предательства, я повел их в подвал, в коридоры – они выходили далеко за пределы фундамента и, по легенде, вели в другие таинственные миры. Однако самым таинственным миром, что мне удалось отыскать, оказалось естественное углубление в камне, холодное и сухое; именно там я и хранил Ворон-меч, нашу древнюю реликвию. Я наклонился и разобрал камни, из которых была сложена стенка, сунул руку в дыру и достал выполненный на заказ футляр. Положил его на старый карточный столик посреди пещеры, вытащил ключ на цепочке и открыл футляр.
Как только я откинул крышку, чтобы показать клинок гостям, в воздухе возникло странное движение; меч начал бормотать и, наконец, запел, словно слабоумный старик. На малый миг я был ослеплен, но не светом, а вспышкой тьмы – она охватила клинок и исчезла. Я моргнул, пораженный странным феноменом, и мне вдруг почудилось, что у стены напротив стоит человек. Такого же роста и телосложения, как и я сам, он смотрел на меня, и красноватые глаза на белом лице светились гневом и насмешкой.
Видение исчезло так же неожиданно, как появилось. Я вынул из футляра огромный меч – двуручный, но с ним можно было управляться и одной рукой. Протянул рукоять герру Элу, но тот решительно отказался, словно опасался даже прикоснуться к нему. И девушка тоже отпрянула от клинка. Через несколько мгновений я положил его обратно в футляр и вернул на место.
– Похоже, в присутствии незнакомцев он ведет себя по-другому, – сказал я, стараясь хоть чем-то объяснить взволновавшее меня происшествие.
Я так до конца и не понял, что случилось, но не хотел верить в то, что меч обладает сверхъестественными способностями. Со сверхъестественным лучше всего встречаться раз в неделю, в компании прихожан местной церкви, слушая добрую проповедь нашего пастора. Я было подумал даже, что незнакомцы разыграли меня, но не заметил с их стороны ни подвоха, ни легкомысленного отношения. Им не слишком-то хотелось приближаться к клинку. Похоже, они тоже ощутили страх или почувствовали нечто странное.
– Это и есть Черный меч, – сообщил герр Эл лучнице. – И вскоре мы узнаем, осталась ли у него душа.
Я, должно быть, невольно поднял брови, услышав это. Мужчина, кажется, улыбнулся.
– Полагаю, вы посчитали мои слова несколько странными, граф Улрик. Прошу прощения. Я так привык говорить символично, используя метафоры, что иногда забываю обычную речь.
– Об этом мече я слышал и не такое, – ответил я. – Особенно от человека, чьи предки его, скорее всего, и выковали. Вы знаете фон Ашей?
– Знаю лишь, что они оружейники. Они до сих пор живут в Беке?
– Здесь жил старик фон Аш, он уехал в самом начале войны. Сказал, ему нужно совершить важное путешествие.
– И вы его ни о чем не расспрашивали?
– Это не в моих правилах.
Мужчина кивнул. Мы вышли из подвала и поднялись по узкой кривой лестнице – она выходила в коридор, заканчивающийся дверью и еще парой пролетов ступеней; только наверху дышать стало полегче.