В отличие от дочери, Элрик не имел большого опыта путешествий по серебристым нитям лунных дорог, какими посвященные перемещались между мирами и разными уровнями мультивселенной, от одной альтернативной Земли к другой, но он решил, что, если хочет найти внучку своей дочери, необходимо исследовать не одну версию Нижнего мира. Поэтому он собрал все силы, провел нужные ритуалы и оказался на дорогах между мирами.
Миссис Перссон в прошлом уже описывала эти дороги, но, как бы мне ни хотелось увидеть их своими глазами, такой чести мне не оказали, даже одним глазком взглянуть не удалось. Для смертных, сказала она, дороги выглядят как бесконечное переплетение серебристых лент, достаточно широких для передвижения множества путешественников, большинство которых идет пешком. Все они отражают огромное разнообразие народов и культур, иногда очень отличающихся друг от друга, а иногда невероятно похожих. Путники попадают на дороги разными способами и по-разному воспринимают подобный опыт. Большинство с радостью делится информацией с другими, но есть и такие, кто с остальными враждует.
Элрик пользовался дорогами лишь в юношеских снах-путешествиях, благодаря которым его народ обрел мудрость и заключил соглашения со сверхъестественными силами. Он почти не помнил о них во время бодрствования в мире, где Порядок и Хаос сражались за контроль над Равновесием и их битва эхом отзывалась по всей мультивселенной.
Купив коня, Элрик навел справки о своих попутчиках и вскоре обнаружил, что юная Унна находится в особенном месте и фактически еще не покинула Миренбург. Поэтому он отправился в странное, почти безграничное подземное королевство Срединного края, через печально известные Серые Пределы, где бесформенный Хаос может непредсказуемо отреагировать на игру воображения. Мудрый Элрик опасался собственного разума куда больше, чем любого другого существа, смертного или сверхъестественного. Им двигало лишь желание спасти девочку, и он ненавидел себя за то, что считал проявлением своей слабости.
Оказавшись среди знакомых глубоких пропастей и зубцеобразных вершин Му-Урии, следуя к Миренбургу по руслу серебристой реки, он очень удивился, не увидев очертаний, известных ему по многочисленным предыдущим путешествиям. Озеро – вернее, разлившаяся в одном месте река – стало еще шире. Оглушающие птичьи вопли поразили его: то были не голоса водоплавающих, а скорее тревожные крики птиц, что пытались гнездиться на башнях, карнизах и кронах высоких деревьев недавно затопленного города.
Фосфоресцирующая жидкость утратила блеск. Элрик почувствовал смутную тревогу. После нескольких часов в седле он добрался до поселка из лачуг и хибар, построенных среди руин величественных зданий. Элрик узнал шпили, купола и крыши древнего затонувшего метрополиса, теперь в тенях пещер прятались обнаженные люди, они исчезали во тьме, ныряли в серебристую светящуюся воду и вновь появлялись, сжимая в руках мокрые трофеи. Печальные изможденные женщины поддерживали огонь рядом со своими жилищами. Элрик спешился неподалеку от одной из них и спросил, как называется это место и чем занимаются мужчины.
Это были угрюмые создания, измученные тяжелой и безнадежной работой. Они спросили, нет ли у него еды. Элрик выделил им что мог – свой солдатский паек, который собирался растянуть на несколько дней; горожане набросились на еду, словно на изысканное угощение. Они согласились помочь. Их водяной город – все, что осталось от Миренбурга, где они когда-то жили под правлением севастократора и его противника лорда Реньяра, пока ужасный неумелый чародей, старинным договором изгнанный из города, не вызвал страшную катастрофу; в ней погибли и сам город, и его зеркальная версия в Верхнем мире. И сейчас мужчины ныряли под воду, чтобы раздобыть хоть какую-то еду, которая могла сохраниться в банках или запечатанных бочках, но с каждым днем их запасы уменьшались. Они даже не могли обратиться к какому-нибудь верховному существу, поскольку все были прокляты.
– Как вы навлекли на себя проклятие? – спросил Элрик.
– Мы же сказали, – проворчала седая старуха, в чьих черных глазах отражалась светящаяся вода озера. – Чародейство. Древний договор с богами нарушен. И Равновесие тоже. А результат ты видишь сам. Великий катаклизм потряс город до самого сердца и обрушил на нас потоки воды, которая смыла все. Выжили только мы. Наверное, было бы лучше, если бы и мы утонули вместе с жителями Внешнего и Внутреннего, Глубокого и Мелкого городов. Я видела, как крошились и падали башни. Видела, как люди тонули. Видела, как река хлынула в кратеры. Через час все закончилось, и это все, что осталось от великого древнего города. Многовековые соглашения были нарушены за несколько дней, главным образом из-за страха. Неизвестного страха. Страха неизвестности, – она захихикала. – Какие разрушения мы сами навлекли на себя, господин!