А затем, возможно, снова посетит Механический сад – после закрытия.
Ему снился сон. На этот раз он руководил армией, воюющей против могущественного врага. Все создания Гранбретани собрались идти на него войной, но он в своем зеркальном шлеме послал отряды в атаку. И он был Корумом, чужаком Корумом из Вадхага, который восстал против мерзких Фой Миоре – холодного народа из лимба… И он был Эрикёзе, бедным Эрикёзе, который вел элдренов, чтобы они победили его народ, людей… И он был Улриком Скарсолом, князем Южного льда, который в отчаянии рыдал над своей судьбой – владеть Черным мечом, защищать или уничтожать Космическое Равновесие. Ах, где же Танелорн, милый Танелорн? Разве он не побывал там хотя бы раз? Разве он не помнит то ощущение полной умиротворенности, целостности духа и счастья, что посещает лишь тех, кто претерпел много страданий?
– Слишком долго я нес свое бремя, слишком долго платил за великое преступление Эрикёзе… – сказано было его голосом, но не его губы складывали слова, другие губы, нечеловеческие. – Я должен отдохнуть. Я должен отдохнуть…
А затем снова появилось лицо, неописуемо злобное, неуверенное лицо, темное. Или отчаянное? Его ли это лицо? Неужели у него такое лицо?
Ах, как мучительно!
Знакомые ему армии маршировали в одну сторону и в другую. Знакомые ему клинки поднимались и обрушивались вниз. Знакомые лица кричали и гибли, тела истекали кровью… Знакомая кровь…
Танелорн? Разве я не заслужил умиротворения Танелорна?
Еще нет, Воитель. Еще нет…
Несправедливо, что мне одному приходится так страдать!
Ты страдаешь не один. Все человечество страдает с тобой.
Это несправедливо!
Тогда восстанови справедливость!
Я не могу. Я всего лишь человек.
Ты – Воитель. Ты – Вечный Воитель.
Я всего лишь человеческое существо. Мужчина. Женщина.
Ты – единственный Воитель.
Я – Элрик! Я – Улрик! Я – Эрикёзе! Я – Корум! Я – Хоукмун! Меня слишком много. Слишком много!
Ты один.
И теперь во сне (если это был сон) он ощутил краткий миг умиротворения, достиг просветления, которое не выразить словами. Он – один.
А затем все исчезло, и он снова стал многими. Он кричал, лежа в постели, умолял о покое.
И казалось, что голос его эхом проносится по городу и весь Миренбург слышал его печаль и рыдал вместе с ним.
Глава двенадцатая
Я не совсем поняла, что точно произошло, после того как севастократора застрелили и пошел дождь, кроме того, что лорд Реньяр, лейтенант Фроменталь и князь Лобковиц оставили беседку и побежали за мной вместе с Уной. Пока я пыталась забраться повыше, индейцы какатанава (внезапно ожившие) закричали, издав, как я поняла, боевой клич, и в это время яркий серебристый свет разлился над озером, куда упали ослепленные фон Минкт и Клостергейм.
Затем вдалеке раздался жуткий рев, и дождь хлынул еще сильнее. Уна подняла меня и усадила к себе на плечи. Все кричали. Неожиданно стало тихо, полнейшая тишина. Я оглянулась. Беседка, какатанава, севастократор, стража – все застыли, словно время снова остановилось. Но Уна спешила, это заклятье не повлияло на нас. Я увидела, как пантера бежит впереди других, прокладывая путь по узким улицам Миренбурга. Весь город застыл. Мы пробежали через ворота и, обгоняя лунный свет, бросились к холмам над городом. И лишь когда башни Миренбурга остались далеко внизу, Уна остановилась и спустила меня со спины.
Нелепая мысль, будто Уна и есть пантера, тут же пропала. Но я все еще подозревала, что между ними гораздо более тесная связь, чем кажется.
Под нами появился шар из золотого огня, сквозь косые струи дождя он приближался к парящему серебристому огненному шару. Они оба дрожали в воздухе, словно прощупывали друг друга. Шары стали больше, ярче и одновременно плотнее, но не касались друг друга, а потом в одно мгновение слились и стали единым целым – радужкой цвета грязной меди.
– Останься здесь! – крикнула Уна сквозь шум дождя и бросилась обратно в сторону города.
– Не оставляй меня! – крикнула я в ответ. Махнув рукой, она побежала к зловещему глазу, который становился все больше, по мере того как она приближалась. Уна исчезла в воротах, я беспокойно ждала ее, смотрела, как звезды и искры опускаются на крыши, трубы и шпили города Осенних Звезд. А затем шар стал красным, словно светящийся уголек, и рухнул к земле.