Капеллан одобрительно поклонился ей и обратил внимание присутствующих, что и в священном писании говорится, что никто не вправе отнимать хлеб у детей и бросать его псам. К сему он присовокупил несколько замечаний, в коих вновь подчеркнул, что «Общество помощи падшим женщинам», основать которое собрались присутствующие, должно придерживаться в своей деятельности границ общины святого Петра.
Коммерсанту Виту, в общем, было совершенно нечего возразить против этого. Он уже произнес несколько общих фраз, так, наугад, лишь бы сказать что-нибудь. Теперь он должен был пояснить, что хотел лишь — так, в общих чертах — гм! — дать самое общее представление того, что, по его — гм! — мнению, следует сделать против этого — гм! — общественного зла.
Капеллан поблагодарил его за «ценную помощь, оказанную господином консулом для уяснения вопроса», после чего дискуссию по этому пункту сочли оконченной и было принято предложенное капелланом название: «Общество помощи падшим женщинам общины святого Петра».
Консул Вит погладил свои черные усы и украдкой взглянул на часы. Принимать участие в этом собрании, где, если не считать капеллана, кроме него не было ни одного мужчины, его заставила жена. Впрочем, по приглашению капеллана на это собрание явился цвет наиболее уважаемых дам города. Консула Вита пригласили сюда, так как было желательно, чтобы среди учредителей фигурировало имя одного из самых богатых и самых почтенных горожан.
Зловредные личности, возможно, сочли бы, что видеть консула именно в обществе подобного рода несколько странно, так как репутация у него действительно была не из лучших.
Некоторые считали извинением для консула Вита то обстоятельство, что он поступил почти что так, как, по мнению Киркегора,[10] должен был в свое время поступить Лютер, а именно: женился на «Гладильной доске». Действительно, трудно было представить себе что-нибудь более плоское, нежели фру Вит.
Другие считали, что она и не заслуживала лучше, если по глупости вообразила, будто красавец Отто Вит женился на ней из-за чего-нибудь иного, кроме денег старого шкипера Рандульфа.
Но консул был так строен и вылощен, так любезен и обходителен, что всякие пересуды как бы отскакивали от него. Те, кто хорошо знал его, смеялись над ним — он ведь неисправим; большинство же считало, что он не так плох, как о нем говорят.
Между тем заседание продолжалось: шло обсуждение и распределение между присутствующими подготовительной работы. Впрочем, здесь не обошлось без затруднений, и капеллану нужно было быть крайне осмотрительным, чтобы, маневрируя между всеми этими дамами, не обидеть кого-нибудь из них.
Особенно бросилось ему в глаза, что многие из дам жаждали поста секретаря общества. В этом отчасти виноват был он сам: в своей речи он в полушутливой форме обрисовал увлекательную и ответственную работу по ведению большого толстого журнала с графами, заполняемыми красными и синими чернилами.
Фру полицмейстерша, казалось, особенно влюбилась в этот толстый журнал; и всякий раз, когда речь заходила о посте секретаря, она устремляла на капеллана полный робкой мольбы взгляд своих красивых глаз.
Но были и другие, возможно, более достойные этой чести, и в первую очередь — фру Вит, в чьей элегантной гостиной происходило это собрание и от которой ожидали самого крупного взноса. Но капеллан уже придумал хитрый способ поладить с ней — сделать ее мужа, консула, председателем общества.
Затем — богатая фру Фанни Гарман из Сансгора. Правда, она сидела со скучающим и безразличным видом; но вполне возможно, что она обиделась бы, если бы ее обошли: в таких делах никогда ничего нельзя предугадать заранее.
Кто знает, может быть правильнее всего было бы предложить этот пост секретаря жене приходского пастора. Пастор Мартенс от имени своей жены принял предложение участвовать в обществе. Правда, он прибавил при этом, что «хотя его Лена чрезвычайно интересуется этим делом, но у нее, к сожалению, такое слабое здоровье, что она большей частью не покидает стен своего тихого дома». На собрании она тоже не присутствовала.
Капеллан начал терять спокойствие. Он был в общине человек сравнительно новый, и основание этого «Общества помощи падшим женщинам общины святого Петра» должно было, собственно, явиться его вступлением в новую среду. И вот он уже почувствовал трудности; этот пост секретаря — как с ним быть? Но в тот самый момент, когда он терзался всеми этими сомнениями, в дверь постучали, и в комнату вошла фрекен Фалбе.
Быстро поздоровавшись с фру Вит, она заговорила коротко и энергично, обращаясь ко всем присутствующим: