— В постели? Но ведь еще не было и пяти часов?! — воскликнула Люси, пораженная услышанным. — Но почему? Для чего?
— Папа меня послал, — с трудом ответила Элси. — Я была непослушна.
— Как странно! Ну тогда скажи мне, что же ты сделала? — опять воскликнула Люси, не скрывая любопытства.
— Папа запретил мне ходить на луг, а я забыла об этом и побежала туда, чтобы принести Герберту стрелу, — ответила Элси, совсем смутившись.
— И это все? Мой папа ни за что не стал бы меня наказывать за это! — возразила Люси. — Он бы побранил меня немного, если бы я сделала это сознательно, но если бы я сказала ему, что я забыла, он бы только сказал: «В следующий раз помни получше».
— Папа сказал, что забывчивость не оправдание, и я должна помнить его распоряжения. А если я забываю, то он должен наказать меня, чтобы в следующий раз я помнила лучше, — ответила Элси.
— Да, он, наверное, очень строгий. Я рада, что он не мой папа, — продолжала Люси тоном полного удовлетворения.
— Пойдемте, девочки, быстрее собирайтесь, через полчаса мы должны выезжать! — позвала их Аделаида Динсмор.
Вся семья, взрослые и маленькие, включая всех гостей, собирались на пикник к речке, где должны были провести день в лесу и там же пообедать. Они планировали эту экскурсию уже несколько дней, и особенно дети с нетерпением ожидали этого момента, предвкушая всю прелесть похода.
— А я тоже еду, тетя Аделаида? Папа вам сказал? — спросила Элси с тревогой, когда Люси убежала исполнить повеление.
— Ну конечно же, Элси, я думаю, что ты тоже едешь, ведь мы говорим об этом уже три дня, всегда имея в виду то, что ты обязательно будешь членом нашей компании, и он никогда не говорил что-нибудь против, — добродушно ответила Аделаида. — Итак, поторопись, а то опоздаешь. А вот и твой папа, — добавила она, когда открылась дверь из библиотеки и мистер Динсмор оказался рядом с ними.
— Хорас, Элси конечно же едет с нами?
— Я не вижу причину «конечно же», Аделаида, — сухо сказал он. — Нет, Элси не поедет. Она останется дома и будет заниматься уроками, как обычно.
На лицо Элси набежала боль разочарования, но, не произнеся ни слова, она повернулась и пошла наверх, а Люси метнула взгляд гневного возмущения в сторону мистера Динсмора. Она побежала за Элси и вошла вместе с ней в ее комнату. Люси обняла ее за шею и прошептала:
— Не расстраивайся, Элси. Но это так ужасно, я бы не перенесла, я бы все равно поехала, несмотря на его запреты.
— Нет-нет, Люси, я должна слушаться своего отца, так Бог говорит. Да и если бы я захотела, я бы все равно не смогла так поступить, потому что папа сильнее меня и он бы меня наказал, если бы я пыталась сделать что-либо подобное, — торопливо ответила Элси, смахивая слезы, которые набежали на ее глаза.
— Тогда бы я уговорила его, — сказала Люси. — Пойдем, я буду с тобой, и мы постараемся сделать это.
— Нет, — ответила Элси, безнадежно качая головой. — Я уже знаю, что папа никогда не нарушает своего слова, и ничто не заставит его позволить мне поехать.
Раз он один раз сказал, значит, так оно и будет. Но ты должна идти, Люси, а то можешь опоздать.
— Ну тогда до свидания, — вздохнув, ответила Люси и повернулась, чтобы уйти. — Но я думаю, что это просто недоразумение, и я нисколько не буду веселой без тебя.
— Знаешь, Хорас, я думаю, что ты должен позволить ребенку поехать, — возмущенно посоветовала Аделаида своему брату, когда девочки скрылись. — Представления не имею, что за причина для того, чтобы держать ребенка дома. Она так расстроилась. В самом деле, Хорас, мне иногда кажется, что тебе доставляет удовольствие расстраивать ребенка.
— Уж можешь сразу назвать меня тираном, Аделаида, — зло ответил он и покраснел. — Но я прошу предоставить мне возможность обращаться с моим собственным ребенком так, как я считаю нужным. Кроме того, я не вижу, почему я обязан давать отчет в своих действиях тебе или кому бы то ни было другому.
— Во всяком случае, если ты не намеревался отпустить ее, то надо было сказать об этом сразу и не давать повода к тому, чтобы бедное дитя строило какие-то надежды, чтобы в конце только быть расстроенной. Я должна сказать, что считаю это просто жестокостью.
— До сегодняшнего утра, Аделаида, я собирался отпустить ее и собирался поехать сам, но не знал, что не могу ехать, так как должен встретиться по делам с одним джентльменом. И так как я знаю, что на таких увеселительных мероприятиях часто случаются несчастные случаи, то не хочу, чтобы Элси ехала. Разве только я был бы там сам, чтобы позаботиться о ней. Поверишь ты или нет, но это только ради безопасности моего ребенка, а не жестокость руководит мной в этом случае.
— Ты слишком переживаешь об этом ребенке, Хорас,— нетерпеливо возразила Аделаида. — Я уверена, что кто-то из всех нас о ней уж позаботился бы.
— Нет, в случае несчастья каждый из вас будет заниматься только собой, и я не доверю Элси ни одной компании, где не буду присутствовать лично, — решительно ответил он.
Аделаида, видя, что его не сдвинешь с того, что он решил, оставила свою затею и ушла, чтобы приготовиться к поездке самой.
Элси была очень расстроена, и некоторое время сердце ее было настроено восстать против воли отца. Она старалась подавить свои чувства, но они возникали снова, потому что она не могла представить ни одной причины для этого запрета, кроме вчерашнего непослушания, ей казалось несправедливым наказывать дважды за одну провинность, особенно тогда, когда он ничего бы об этом не узнал, если бы она добровольно и честно не призналась во всем. Жаль конечно, что она не слышала всех объяснений, которые он изложил тете Аделаиде, потому что тогда бы она могла согласиться и успокоиться. Конечно, она и должна была быть такой, как она была, но маленькая Элси, искренно желая поступать правильно, была далеко не совершенной и уже забыла свой утренний урок.
С веранды она наблюдала за искателями удовольствий, которые все были в самом веселом настроении. Она удивилась, увидев, что ее отца с ними не было, и поэтому немного смирилась с тем, что ей предстоит остаться дома, хотя и не ожидала видеть его в этот день. В мысли о том, что он хочет, чтобы она осталась с ним дома, было что-то приятное. Выглядело так, что он на самом деле имеет некоторую привязанность к ней, и даже эгоистичная любовь была лучше, чем никакой. Нет, этого не было в мыслях Элси, она бы ни за что не решилась даже подумать о том, что ее отец эгоистичный. Но неопределенное чувство было у нее в сердечке, когда она следила за тем, как он помогал девушкам садиться в экипаж, а затем повернулся и вошел в дом, когда они отъехали.
Но вот зазвонил звонок мисс Дэй, и Элси, собрав свои книги, поспешила в классную комнату. Ее терпение и выносливость были подвержены жестокому испытанию в это утро, потому что мисс Дэй была в ужасно дурном расположении. Она была страшно обижена и возмущена тем, что ее не пригласили на семейный пикник. Элси никогда не видела ее такой придирчивой и раздраженной, и она так бранила маленькую девочку, что та едва могла выдержать. Утро, которое редко казалось таким длинным, наконец кончилось, и Элси вышла из класса.
За обеденным столом вместо обычной большой семьи, сидели только мисс Дэй, Элси, ее отец и джентльмен, с которым он обсуждал деловые вопросы. Джентльмен был не из тех, которые замечали детей, поэтому свободно продолжал обсуждать бизнес и политику с мистером Динсмором, не обращая ни малейшего внимания на присутствие маленькой девочки. Она тихонько сидела, безмолвно принимая все, что отец клал на ее тарелку. Элси была очень рада, когда наконец мисс Дэй поднялась из-за стола, и папа сказал ей, что она тоже может идти.