Первым из экипажа вышел мистер Динсмор. Он подал руку жене и, поручив Розочку юному Хорасу, поспешил к отцу. Старик заковылял навстречу сыну и упал в его объятия, горько рыдая:
— Сынок, сын мой, единственный сын! Война забрала у меня жену, сыновей, дом. На старости лет у меня никого и ничего не осталось. Никого, кроме тебя.
— Вот так всегда. Вы только послушайте: никого и ничего, — прозвучал рядом язвительный голос. — А дочерей он ни во что не ставит. И внуков тоже. Сыновья, дом и земли — больше на свете ничего нет!
— Анна, как ты можешь! — воскликнула миссис Ховард.
Но обнявшиеся мужчины не слышали недобрых слов недостойной дочери. Отец плакал на плече сына, а сын его утешал.
— Дорогой отец, мой дом — он всегда твой, пока ты согласен в нем жить. А Розлэнд мы обязательно восстановим, и твоя старость будет согрета огнем родного очага и любовью детей и внуков.
Пожилой джентльмен овладел собой, выпустил сына из объятий и сердечно поприветствовал Розу. Увидев молодого Хораса, красивого девятнадцатилетнего юношу, он потрясенно воскликнул:
— О, какой у меня внук! Тобой можно гордиться, — и обнял молодого человека. — И Розочка выросла! Рад тебя видеть, дорогая.
В это время подъехал второй экипаж. Из него вышел мистер Травилла с Виолеттой на руках, а за ним — Элси со старшей дочерью и сыном. Они взошли на веранду в сопровождении Дины, которая держала на руках маленького Гарольда.
— Дорогой дедушка, — нежно сказала миссис Травилла, и голос ее задрожал от волнения. Пожилой джентльмен повернулся к Элси, и она от всего сердца его обняла. — Мой дорогой, бедный дедушка. Мы все постараемся сделать вашу старость спокойной и счастливой. Смотрите, вот ваши праправнуки. Они будут расти и радовать вас.
— Да благословит тебя Бог, дитя мое! — растроганно сказал мистер Динсмор, обнимая внучку так тепло, как не обнимал никогда. — А это, — добавил он, кладя руку на голову маленькой Элси, — твоя точная копия.
— Мне очень жаль вас, дорогой дедушка. Мама мне все рассказала, — прошептала девочка, обнимая старика за шею, когда он наклонился, чтобы поцеловать правнучку.
— И мне тоже, — добавил Эдди, в свою очередь принимая поцелуй прадеда.
— Ах ты, мой мальчик. Хорошие дети, хорошие. О, мистер Травилла! Видите, какие дела? Вы вернулись, но там, где вы оставили красоту и процветание, вас встретили развалины и опустошение, — старческий голос задрожал от горя.
Мистер Травилла сердечно пожал ему руку и представил пожилому джентльмену Виолетту и маленького Гарольда.
Тем временем здоровались и остальные члены семьи. Лора встретила брата, Розу и Элси со смешанным чувством. Она радовалась, что в душе ее жива теплая, как в юности, привязанность к родственникам, и горевала о потерях, которые принесла ей война.
Муж Лоры, мистер Ховард, был искренне обрадован приездом родных.
А вот Анна и Луиза облили родственников холодным презрением, хотя в доме Хораса Динсмора обе они были гостьями и жили за счет старшего брата.
Луиза молча, с мрачным лицом подала каждому кончики пальцев, а Анна вообще отказалась пожать протянутые ей руки, процедив сквозь зубы:
— Янки приехали посмотреть, что они сделали с нашей землей. Не подходите к ним, дети.
— Как тебе будет угодно, — равнодушно ответил мистер Динсмор, проходя мимо Анны, чтобы поздороваться с миссис Мюррей и слугами. — Мое дело — исполнить свой долг перед вами, овдовевшими сестрами.
— Постыдись, Анна! — сказала Лора. — Ты живешь в доме Хораса. Никто из его семьи не воевал против нас. И с чего ты взяла, что они — янки?
— Но они не воевали за нас, — пробормотала обидчица себе под нос, с ненавистью глядя на Элси.
— Успокойся, мадам Джонсон, — сказал ей отец. — Если Хорас сейчас же выдворит тебя из дома, он будет совершенно прав, и никто его не осудит. Элси, — добавил он, увидев, что по щекам внучки покатились слезы, — не расстраивайся, детка. К сожалению, в душе у Анны ничего, кроме злости, не осталось. Не стоит она твоих переживаний.
— Дедушка прав, жена моя дорогая, любимая и золотая, — подтвердил мистер Травилла. — Ты сочувствуешь Анне в ее скорбях — очень хорошо. Но не позволяй ее слепой злобе ранить тебя.
Плакать Элси перестала, но, поговорив с миссис Мюррей и слугами, сразу же удалилась в отведенные ей комнаты в сопровождении мистера Травиллы, детей и своей челяди.
От путешествия по разоренному краю Элси устала душой, и потому ее больно задел оскорбительный прием родных тетушек, которым она искренне сострадала, оплакивая их тяжкие утраты.