— Моя дорогая, как я рад, что ты опять среди нас.
Гарольд молчал, однако его взгляд был полон такой тоски, что из глаз Элси потекли слезы. С помощью отца и Аделаиды Гарольд сел в мягкое кресло. Пока он, тяжело дыша, устраивался на подушках, Элси, не в силах смотреть на эту немощную, истощенную фигуру и бледное, исхудавшее лицо, тихо выскользнула из комнаты. Встревоженная Аделаида вышла вслед за ней.
— Ах, тетя Ади, — всхлипывала Элси, — он умирает!
— Да, — коротко ответила Аделаида, и по ее щекам тоже побежали слезы. Женщины обнялись и долго плакали вместе. Когда слезы иссякли, Аделаида сказала:
— Мы все знаем, что скоро расстанемся с Гарольдом. Только мать и отец не теряют надежды. Бедная Мэй! Невеселая у нее будет свадьба. Она хотела обвенчаться позже, но Гарольд упросил ее не откладывать. Он сказал, что хочет присутствовать на торжестве и, главное, поздравить Дункана, своего названного брата. Гарри его спас. Иначе Гарольд умер бы в Андерсонвилле. Ты слышала об этом?
— Нет.
— Спроси у Гарольда, и он расскажет тебе, как им с Дунканом удалось бежать. О, Роза, дорогая! — воскликнула Аделаида при виде входящих в комнату миссис Динсмор и миссис Софи Каррингтон, — как это мило! Я как раз собиралась к вам, а вы пришли сами!
Элси сказала:
— Доброе утро, мамочка.
Затем ее взгляд остановился на другой леди. Неужели это Софи, такая постаревшая, с грустными глазами? Софи, надевшая вдовью одежду, спрятавшая роскошные золотые волосы под темным чепцом? Да, это она, Софи — и в следующий миг подруги уже рыдали в объятиях друг друга.
— Моя бедная девочка! Моя хорошая! Да утешит тебя Бог! — шептала Элси.
— Он и утешает. Он помогает мне жить ради детей, ради моих сиротиночек, — сказала Софи, задыхаясь от рыданий.
— Пойдемте к отцу и к Гарольду, — позвала Аделаида, — мы так бесцеремонно их покинули.
— Я знаю, что Гарольд очень хочет поговорить с Элси, — сказала Софи.
Джентльмены терпеливо ожидали возвращения женщин. Элси села рядом с Гарольдом, который немного отдышался и теперь мог участвовать в разговоре.
— Что, сильно я изменился? — спросил он вполголоса, увидев, что глаза Элси вновь наполняются слезами. — Не надо, не обращай внимания на внешность. Я еще никогда не был счастливее, чем теперь. Моя душа сейчас, как река — спокойная, глубокая, живая. И воды ее становится все полнее, все шире с приближением к океану вечности. Я наконец иду домой! — и внутренняя радость, засиявшая в улыбке Гарольда, чудесно преобразила его лицо.
— Но разве ты не можешь остаться ради того, чтобы служить Господу здесь? Ради мамы, ради близких?
— Я бы с удовольствием остался, если бы на то была Его воля. Но я слышу, как Он призывает меня к Себе. И зов Его полон любви и силы.
— Гарольд, когда... — голос Элси задрожал: она вдруг вспомнила, как Гарольд объяснился ей в любви, а она ему отказала. Тогда ей подумалось, что у него пропало желание жить. Но, взяв себя в руки, она закончила фразу. — Когда Господь позвал тебя?
— В Андерсонвилле. До плена я был абсолютно здоров, — поспешно ответил Гарольд, угадав страх Элси. — Зловонный воздух, грязная вода, скудная несъедобная пища убили меня. Но я не умер сразу. Всемогущий и милосердный Господь дал мне время, чтобы я по-иному увидел себя, людей и мир. И еще — чтобы преодолел грешную любовь к тебе, моя единственная. Вот там, в плену, я уловил Его тогда еще едва различимый зов и понял, что все мои испытания неслучайны: в них шаг за шагом воплощается Божий замысел обо мне. Я перестал сопротивляться, целиком положился на Его волю, и теперь моя душа, освобожденная и преображенная, готова предстать перед Господом. Я так рад, дорогая! И совсем не жалею о цене, которую мне пришлось заплатить за свое спасение.
Глаза Элси просияли. Гарольд не договорил, потому что в комнату вошли его мать, сестры Мэй и Дэйзи и мистер Динсмор с сыном и дочерью. Все, конечно же, начали здороваться, а как только завершился обмен приветствиями, пришел мистер Травилла с тремя детьми.
Элси подозвала детей и с материнской гордостью представила их Гарольду.
— Я научила их называть тебя дядей Гарольдом. Не возражаешь?
— Нет, конечно. Я рад таким племянницам и племяннику.
Гарольд оживился. Он с восторгом всматривался в лица детей, а затем привлек к себе младшую Элси и, обняв ее, сказал: