20 января, через два дня после своего возвращения, он был повышен до действующего сержанта. Это было вроде горькой пилюли, ведь Рекс уже давно получил сержанта, и Элвис даже воспользовался случаем, чтобы заявить, что Рекса, вероятно, сделали сержантом только из — за его связи с Элвисом. «Рекс, — говорил он, — смотри, какие с тобой могут случаться хорошие вещи, из — за того что ты знаком со мной».
11 февраля он наконец — то получил свои долгожданные сержантские нашивки и устроил по этому поводу небольшую вечеринку в доме, где царила суета сборов: бабушка паковала вещи, Вернон и Ди строили планы на будущее, а Присцилла отчаянно цеплялась за него каждый вечер, не желая уезжать, не желая, чтобы уезжал он, — а если все — таки уедет, почему бы ему не взять ее с собой? Ей не было дела до родителей, школа не вписывалась в ее представление о жизни, и она даже не могла признаться в своей усталости, поскольку однажды вечером, когда она заснула, ожидая, когда он закончит свое занятие по карате, он спросил ее, сколько часов она спит. «Я быстро сказала: «Около четырех — пяти часов за ночь. Но это ничего, я буду в порядке».
Элвис посмотрел задумчиво и сказал: «Пойдем со мной на минутку наверх. У меня есть для тебя что — то». Он повел меня в свою комнату, где высыпал мне на ладонь пригоршню белых таблеток. «Я хочу, чтобы ты принимала их; они помогут тебе оставаться бодрой в течение дня. Принимай одну, когда чувствуешь небольшую сонливость, но только не больше, иначе ты будешь скакать на ушах».
«Что это за таблетки?» — спросила я.
«Тебе не нужно знать, что это за таблетки; нам дают их, когда мы отправляемся на маневры. Если бы у меня их не было, я бы и дня не смог продержаться. Но ты не бойся, они безвредные, — сказал он мне. — Убери их подальше и никому не говори, что они у тебя есть, и не принимай их каждый день. Только когда тебе нужно немного взбодриться»».
Она доверяла ему, она полностью и безоговорочно верила ему, но убрала таблетки в маленькую шкатулку, в которой хранила всякие безделушки на память; сигарные мундштуки, нежные записки, которые он ей писал, вещицы, которые будут напоминать ей о нем, когда он уедет. И старалась бодро держаться с этого времени.
Между тем у Элвиса были другие дела. В интервью за интервью он подчеркивал, что ему кажется, будто он действительно чего — то добился. «Люди ждали, что я так или иначе растеряю успех, окажусь у разбитого корыта. Они считали, что я не способен сделать что — то настоящее и прочее, и я решил во что бы то ни стало доказать обратное. Не только тем, кто сомневался во мне, но и себе самому». Он не может дождаться, когда сможет возобновить свою карьеру, сказал он. Он не знает, как все произойдет, но одно он знает точно; армия для него является бесценным опытом, а его менеджер Полковник Паркер — неистощимым источником поддержки и здравых советов. Да, он надеется совершить тур по Европе, несомненно. Возможно, в следующем году, впрочем, сроки он оставляет на усмотрение своего менеджера. Он никогда не изменит свой стиль; он выбирает все свои песни интуитивно, ориентируясь на свой собственный вкус потребителя; больше всего ему хочется, чтобы его серьезно воспринимали в качестве драматического актера.
По мере приближения дня отъезда он обнаруживал, к своему удивлению, что ему все трудней и трудней было думать о расставании с теми, кто его окружал, и он говорил с каждым из парней по отдельности о том, чтобы продолжать поддерживать контакты, о том, чтобы не дать увять их дружбе, о том, чтобы они стали работать на него, когда вернутся домой. Первым отбыл Джо, уехавший за неделю до Элвиса и Рекса и пообещавший по настоянию Элвиса в последнюю минуту, что оставит свою работу бухгалтера, к которой он планировал вернуться, и примчится, как только позовет Элвис. Ламар и Клиф, разумеется, будут оставаться в своей привычной роли, Клиф — в роли комика, умеющего пошутить, хотя и несколько однообразно, Ламар — как извечный объект всех шуток. Чарли пообещал, что заедет, как только повидает мать и отца в Декейтере, до которого было рукой подать. Элизабет останется в качестве его личного секретаря; в ее верности не было сомнений, и он знал, что может быть уверен, что она будет держать рот на замке, когда рядом окажется Анита. Впрочем, только Рекс был тем, кого он по — настоящему хотел видеть рядом с собой дома. Рекс прошел с ним весь путь и представлял собой того человека, который был ему нужен в качестве правой руки, — наиболее толковый, деловой, лучше всех образованный, самый независимый в их компании, но без крикливости и нарочитости.