Мира удивленно смотрела на него и тоже засмущавшись, произнесла:
— Я не желаю тебя наказывать, просто не смей так делать.
— Обещаю, — заалев щеками, произнес Сим.
Глава 42
— Давайте поедим и будем выдвигаться, нас уже потеряли, наверное, — сказал Грохун, ловко раскладывая припасы и накладывая сваренную кашу в миски.
Все расселись вокруг костра и стали есть. Грохун поднял глаза на Миру и напомнил:
— Вы обещали рассказать, как Вам удалось выжить, княжна.
Мира отложила ложку со слишком горячей кашей и начала говорить:
— Моя беременная мать оказалась на краю водопада, что на высоком обрыве, её преследовал огромный зверь и, спасаясь от него, она прыгнула с огромной высоты в воду. Она умерла сразу — голова попала на камень. Люди, которые это видели, вырезали меня из живота уже умершей женщины. Они вырастили меня. Воспитывали и учили разным наукам, но потом я нарушила их правило — «не встречаться с незнакомыми людьми» и они меня выгнали. Посоветовали найти своих родных.
Грохун, внимательно наблюдающий за ней, спросил:
— С кем ты встретилась?
— С Виромиром Седарским. Я спасла ему жизнь, он должен был умереть от ран. Там же, в Седаре, я попала на праздник и стала «элво», а потом в храме увидела самого Элвони, он говорил со мной. И сказал, что мне нужно идти сюда. Я дошла и встретила Кору. Дальше вы знаете.
Мира подняла голову, все мужчины ошарашено смотрели на нее, она даже смутилась и, опустив голову, взялась за остывшую кашу и стала её есть.
Обратный путь проделали уже гораздо быстрее, Мира будто чувствовала подвалы замка и точно знала, куда следует идти, поэтому уверенно вела короткой дорогой. Возможно, это были её вновь открывшиеся возможности и связь с родовым камнем. Им даже привал не понадобился. Грохун нес не пришедшую в себя Кору.
На выходе из дворца их встречали мальчишки. Дети лет пяти — семи разглядывали дворцовые территории, оставаясь на безопасном расстоянии и едва завидев их группу, половина из них ринулась бежать, громко крича:
— Идут, они идут!
А другая часть кинулись путникам на встречу, наперебой выкрикивая что-то. Лишь, когда мальчишки приблизились, Грохун прикрикнул:
— Тихо! Магир — говори.
И один из мальчишек, стал захлебываясь говорить новости, а другие его дополняли:
— Там чужак!
— К нам добрался, попал под обвал, в ловушку.
— Его связали, но помощь оказали…
— Он говорит, что шел к Мире. Её нужно предупредить.
— Ей грозит опасность!
— Ясно, — ответил Грохун. — Пойдем быстрее.
Он прибавил шаг и продолжил о чем-то расспрашивать мальчишек. А у Миры сердце зашлось бешеным стуком, и мысли, обгоняя друг друга, закрутились, как белка в колесе: «Кто-то пришел предупредить меня! Тот, кому я не безразлична. Это Виромир? Да разве же он может бросить новобрачную жену? А если не он, то, кому я нужна? Вообще, зачем я кому-то понадобилась? А если это он, что я ему скажу? Я не хочу его видеть! Нет, хочу, но не буду!»
В таких метаниях и сомнениях дорога до поселения прошла незаметно. А на подступах ожидала толпа. Мира и не подозревала, что здесь так много людей. Ей казалось, что их около тридцати, а здесь стояло около трех сотен, целая толпа, которая жадно разглядывала её и всю их группу. Заметив, что Кору несут на руках, в толпе прошел ропот:
— Умерла, допредсказывалась…
— Умерла и не дождалась…
Грохун остановился, не доходя до толпы десяти шагов, и громко сказал:
— Мира Мировильская — наша княжна. Сегодня вечером, на площади вы сможете принести княжне клятву, — и, вслушавшись в тишину, возникшую после его слов, договорил. — Кора жива. Не волнуйтесь.
И пошел дальше, не обращая внимания, на толпу, которая продолжала волноваться и перешептываться. Мира пристроилась за его широкой спиной, чтобы продолжить путь. Дойдя до дома Гиральдины, Грохун занес Кору к ней в гостиную комнату и уложил на диван. Забежавшая за ними Гиральдина, засуетилась, пытаясь сделать много дел сразу: и узнать, как все прошло, и устроить поудобнее Кору, и накрыть на стол, и устроить в свободной комнате Миру. У Миры даже голова закружилась от активности хозяйки.
Поблагодарив Грохуна, Мира пошла в предоставленную ей комнату, чтобы привести себя в порядок. Сполоснувшись в прохладной воде и переодевшись, Мира вышла к накрытому столу. Заботливая хозяйка суетилась и щебетала без умолку. Когда первый голод был утолен, и Мира стала вслушиваться в сплошной поток информации, который вываливала на нее Гиральдина, то Мира услышала то, что заставило её поперхнуться.
Гиральдина, говорила о человеке, который чудом не покалечился, но дошел, преодолев ловушки, желая найти Миру Седарскую. Еще из болтовни хозяйки она поняла, что он ранен и его стерегут. Подскочив, Мира спросила:
— Ты знаешь, где его держат?
— Так в доме Грохуна, на заднем дворе.
Выскочив из дома Гиральдины, Мира прихватила за руку из кучи вертевшихся там детей одного и попросила:
— Проводи, меня к дому Грохуна.
Они побежали, к радости остальной толпы детей и удивлению окружающих. Так она и дошла до дома предводителя-наместника, окруженная толпой детишек. Взойдя на крыльцо дома, который указали дети, она начала громко стучать в дверь. Ей открыла дородная деваха, и сразу начала кричать:
— Чего ломишься, не видишь — хозяева заняты, у меня муж приехал!..
Не слушая её, Мира протиснулась мимо и вбежала в дом. Закричав на ультразвуке, девица кинулась на Миру, пытаясь вцепиться в волосы. Увернувшись от неё в прыжке, Мира достала кинжал и направив на безумную девицу, закричала:
— Грохун, иди сюда!
Где-то в доме, что-то загремело и покатилось, а в коридор выскочил полуодетый мужчина, в брюках и с мокрой головой. Удивленно уставившись на открывшуюся картину: истерично подвывающую девицу и Миру, которая от нее защищается кинжалом, Грохун проговорил:
— Познакомься Дора, это наша княжна. Мира, опустите кинжал.
Мира, с сомнением глядя на сумасшедшую, спросила:
— А она не бросится?
И убрала оружие. Дора, же услышав, кто перед ней, покрылась красными пятнами и открыла некрасиво рот, пребывая в полном замешательстве и глядя на гостью выпучив глаза. Грохун подошел к входной двери и закрыл её от зевак, которые были в восторге от представившегося зрелища. А потом спросил:
— Что вы хотели ваша милость?
Мира вспомнив причину, нахмурилась и произнесла:
— Где человек, который пришел ко мне?
Грохун помрачнел и сказал:
— Я еще не допрашивал его, вам не стоит пока беспокоится.
— Этот человек пришел ко мне, и я желаю его видеть немедленно!
Грохун, нахмурился:
— Все же благоразумнее…
— Сейчас же! — закричала Мира, к удивлению мужчины, который еще не видел её такой рассерженной.
Он молча развернулся и пошел к двери:
— Следуйте за мной, — сказал он через плечо.
Он пошел прямо так, как был — не одеваясь и без обуви — и как, оказалось, он повел её во двор, где стояли подсобные помещения.
Когда они завернули за угол сарая, там посреди двора находилась низкая клеть. В ней, скрючившись, сидел связанный человек, в кровоподтеках и порванной одежде. Его лицо было наклонено и разглядеть, кто это, было невозможно. Но Мира была уверенна, что она его знает. Она кинулась к клетке и пыталась отодвинуть засов, но Грохун её опередил и открыл дверцу. Мира пролезла внутрь и первым делом, взяв его голову двумя руками, подняла его, со страхом заглядывая в лицо.
— Ольгерт!
Вскрик вырвался непроизвольно, глядя на его заплывший глаз и израненное лицо и тело, она закусила губу, чтобы не расплакаться, но напрасно слезы уже покатились из глаз. Достав кинжал, она стала перерезать веревки и разглядывать тело — есть ли на нем еще раны. А Ольгерт смотрел на нее во все глаза и не верил, что это она.
Его избили и связали, бросив в клетку на дворе, не предоставив не питья не удобств. И он пытался изо всех сил сдержать стоны и ни о чем не просить своих мучителей. На его крики — что он пришел к Мире и её нужно предупредить — лишь отвечали с усмешкой. Поэтому он замолчал, чтобы не давать повода для смеха, хотя сознание уже почти покинуло его, так было плохо. И когда пришла Мира, он был уверен, что это уже галлюцинации или сон.