И досье наше уже на днях отправят в московское представительство для перевода на русский язык. Оттуда досье (нем.+рус.) и договор на сотрудничество отправят во Владивосток. И понесет Юлия Лифар все это богатство в качестве сотрудника агентства в Департамент образования Приморского края. Те примут досье, в течение 10 дней обработают его и выдадут нам направление на знакомство с ребенком, после чего мы полетим в Уссурийск. Таков был план. А что сейчас?
Ведь видят же, что семья уже собрала документы и что почти летит за ребенком. ЗАЧЕМ вырывать из рук? Если они усыновляют, как пишут, ради самой Эли, то дали бы ей возможность уехать туда, где ей будет лучше и в социальном, и в медицинском плане. Ощущение, что они и бросить ее там не могут, и взять боятся. И, понаблюдав за ними полгода, я не исключаю, что даже если возьмут, позже могут отказаться. Для Эли это будет катастрофа. Я не могу и не хочу отступаться и отказываться от Эли. Ведь если у них не получится и Эля попадет в дом инвалидов, я себе этого не прощу.
Муж считает, что если Тая с дочкой не верят именно в иностранное усыновление, то следует попросить у них пару месяцев "отсрочки", которые для них не принципиальны. Мои подруги тоже считают, что с дочерью Таи можно попробовать поговорить. И я все больше к этому склоняюсь. Хуже, наверно, не будет. Разве что она совсем на меня ополчится и нарочно начнет ставить палки в колеса. Но я уверена, что они не в войнушку играют, а о ребенке думают.
Честно говоря, в сфере усыновления на текущий момент многие сообщества настроены против иностранного усыновления. Некоторые готовы зубами вырывать детей у иностранцев. Недавно была свидетелем подобной истории на литтлван. Ветка называлась "девочка для ИУ". Иностранная семья усыновителей должна была уже лететь знакомиться с ребенком. По этому поводу вся общественность форума кипела праведным гневом. Мол, надо срочно, пока они не прилетели, взять направление на знакомство. Писали и жаловались губернаторам и кому-то там еще. В итоге "выдрали", да. Конечно, хорошо, что девочка теперь в семье. Но когда я читала, у меня волосы дыбом вставали. Пугает, что это не просто политическая линия такая, а обычные хорошие люди, которые и сами "в теме", видят каких-то монстров в иностранных усыновителях и грудью встают на "защиту" детей от их потенциальных приемных пап и мам. В то время как других сирот в системе вагоны… Вычерпывать бы дружно ложками эту бездну детского горя, а не отбирать детей друг у друга.
23 января 2015. Мое письмо Тае.
Очередной раз решила, что буду идти дальше, несмотря ни на каких других кандидатов. Я не буду воевать или выдирать Элю из семьи, но пока всё на той стороне остается на уровне "хочу", "твердо решила" и "заканчиваю ШПР", я иду дальше, а там видно будет. Мы с мужем обдумали,
и я написала им простое изложение фактов, по возможности без эмоций, чтобы они понимали ситуацию. В конце приписала, что мы готовы бороться с бюрократией, с законами, с чем угодно, но только не с приемными родителями, что это для нас абсолютно противоестественно. Ведь наши семьи хотят одного и того же – счастливого будущего для этой маленькой девочки, запавшей обоим в душу. Попросила, чтобы они еще раз все тщательно обдумали и взвесили, включая перспективы Эли в будущем. И если они не верят в успех ИУ, то разумно дать нам попробовать. Таким образом, у Эли будет двойной шанс на семью. "Да будет так, как будет. Главное, чтобы Эле было хорошо, а мы, взрослые, найдем выходы из всех положений, ведь правда?"
Сдала мужу на проверку и после отослала Тае. А там пусть сами решают.
24 января 2015. Продолжение переписки.
В ответном сообщении Тая вопросила, что делать с квотой на лечение в Питере, которую должна получить Эля. Указала мне на отсутствие у меня опыта работы с чужим ребенком. Напомнила о настроениях против иностранных усыновлений и о том, что заведующая д/р во время их последнего разговора так и сказала, что сверху ей намекнули, что усыновление, скорее всего, не произойдет. Предложила в интересах Эли отправить ее в Питер, где я могла бы познакомиться с девочкой, чтобы понять для себя, насколько мне это нужно. Пишет, что она знает, что такое приемные дети и ей, как матери, Эля необходима. Считает, что ребенку будет абсолютно все равно, сколько я для нее сделала, если не смогу полюбить ее, а она меня.
Мое письмо о чувствах, о которых меня спросили, приводить не буду. Оно очень длинное. И чувств на сей раз, видимо, оказалось слишком много, потому что ответом мне был упрек в ношении огромных розовых очков. Дочке Таи еще закачивать ШПР, в Питер Элю повезет она, договоренность с д/р по этому поводу уже есть. Тая надеется, что квоту на лечение дадут быстро, хотя много волокиты с документами.