Когда ребятня одевалась, одна девочка, Ксюша, начала плакать и закрывать лицо руками, отворачиваясь от Алика. И она так и рыдала, пока мы не поняли в чем дело, и он тактично не вышел из комнаты. Нас предупреждали, что многие дети в доме ребенка боятся мужчин. У них он один на всех – водитель Андрюша. К нему они привыкли, а чужих в их заведении почти не бывает.
На улице нам втроем было снова хорошо. После мы еще поиграли в актовом зале. Хитом стали прятки.
– Кто будет прятаться?
– Люля!
– А кто будет искать?
– Эля! – отвечала она звонко и радостно. Между делом я тайком от Эли передала сотрудникам д/р подарки, попросила не забыть вставить батарейки в игрушечного пони-малыша и вручить ей все 19 апреля. В ответ мне подарили фотографию маленькой Эли.
К вечеру мы поехали в гостиницу. Торопиться было некуда, и в целях экономии поехали на автобусе. Во Владивостоке встретились с Наташей, чтобы забрать у нее флешку с фотографиями. Тут-то мы и познакомились с ее двойняшками, о которых я писала ранее. На завтра с утра был запланирован поход к нотариусу для того, чтобы подписать Согласие На Удочерение. Все было и так ясно, но мне захотелось облечь это в слова, поэтому перед сном я спросила Алика: "Ну что, завтра подписываем согласие на Элю?" Он с некоторым удивлением ответил: "Ну да", мол, какие тут вопросы. Потом я еще некоторое время переписывалась с Дамирой и родителями и чуть позже мы заснули.
2 апреля. Приморский край, день четвертый.
Завтраки в гостинице мне нравились – уютно и вкусно. Приятная тихая музыка. На деревянных столиках стояли цветочки в вазочках. Обычно терпеть не могу искусственные цветы (от них веет притворством), но в этих было что-то, напоминающее Элю, – бледные, хрупкие, полупрозрачные и не совсем настоящие. Правда, есть важное отличие: Эля обязательно распустится, ей только нужно время.
Мы решили по-быстренькому сбегать на почту. До этого я слышала от российских подруг, что отправление одной бандерольки может занять не один час, но считала это скорее исключением: мало ли чего бывает. Но нам тоже "повезло", и мы изрядно попереживали, что можем опоздать к нотариусу. Посылку пересылали по просьбе моего папы нашему пожилому родственнику, живущему в России. С небольшим опозданием, но успели, и всё прошло замечательно. Мы подписали Согласие на удочерение девочки по имени Эля, и где-то в глубине сердца от этого становилось тепло.
Затем распечатали в магазине несколько фотографий наших встреч с Элей, чтобы после нашего отъезда ей их время от времени показывали, дабы она не забывала нас. По дороге в Уссурийск пообедали в забавном ресторанчике морской тематики с адвокатом Юлией и ее подругой Сашей, которая, несмотря на боли в шее, вновь вызвалась нас свозить. Потом зашли за сотрудницей органов опеки и вместе отправились в д/р документально фиксировать "установление контакта с ребенком".
"Команда" Элю, конечно же, смутила. Крутя в ручках две конфетки, эльфик нас "не узнавал" и нами не интересовался.
"Элечка, ну давай же, покажи, что контакт установлен, пожалуйста, маленькая!" – мысленно говорила я ей.
"Ты мамочке и папочке конфетки принесла?" – дружелюбно спросила Элю сотрудница опеки. Мы, переглянувшись, пояснили, что с целью пощадить чувства ребенка до тех пор, пока судом не будет принято окончательное решение, называем себя по именам.
"Понятно", – с удивлением ответила она. И я почти пожалела об этом, как бы оно не сыграло против нас. В волнении я не заметила, что Эля тщетно пытается развернуть фантик. Сотрудница опеки указала мне на это, и я, чувствуя себя двоечницей, поспешно помогла ей.
Только доев конфетки "для мамочки и папочки", Эля обратила на нас внимание. Но ни на мои, ни на еще чьи-либо вопросы не отвечала, как если бы она нас не слышала или не понимала. Благо, мы имели уже в запасе общий багаж игр и ритуалов – только они нас и спасли. Начали мы с розового мячика, потом прятки. Постепенно Эля, хоть и шепотом, начала с нами разговаривать, улыбалась, местами смеялась. И на каждом моменте я краем глаза старалась уловить, слышала ли сотрудница опеки. Записала ли? "Экзамен" закончился, и она, удовлетворенная увиденным, удалилась. После мы остались втроем, и все заметно расслабились. Кормили кашей игрушки, Алика, Юлю, строили башню. Жаль, что не такое "установление контакта" было зафиксировано. Но Алик заверил меня, что этот человек на стороне ребенка, а значит, и на нашей стороне и напишет все как надо.