4 Сентября. По тонкому льду. День пятый.
В этот день наш 14-месячный забег по тонкому льду должен был закончиться. Столько раз Мироздание уберегало нас на особо опасных участках, а 4 сентября 2015 года лед под нами треснул окончательно.
Но сначала было утро. Мы собрали всё необходимое и в путь. На улице верным стражем нас уже ждал наш таксист. Он цокал и качал головой: "Вчера с женой обсуждал, она тоже ужасно возмущена, как так можно, грозиться не отдать ребенка в семью по такой абсурдной причине!" Суд был назначен на 14 часов, и дел было невпроворот. В первую очередь поехали снова попытаться встать на миграционный учет. Там нам невероятно повезло: выручил оказавшийся совершенно случайно рядом Андрей, муж нашей подруги Наташи, у которых приемные двойняшки, и помог оформить всё на себя. После мы срочным делом организовали пересылку сканов кое-каких документов из Германии и Казахстана, которые вдруг оказались необходимы. Нашли пункт печати фотографии и оформили альбом для суда под названием "Будущая приемная семья Эли". Купили колонки и удлинитель, чтобы иметь техническую возможность включить на ноутбуке видеозаписи нашего общения с Элечкой как доказательство установленного контакта. Забрали из химчистки парадную одежду, которую, слава Богу, успели привести в порядок. Нашли кафе с вайфай, где, на ходу перекусывая, что-то доделывали.
Почти все круги мы наворачивали по центру города и во время этого мельтешения несколько раз пробегали у подземного перехода мимо юного паренька, выводящего на аккордеоне одну и ту же мелодию. Она брала за душу и была так созвучна с настроением – смесью надежды и тревоги. До сих пор при просмотре этого видео "парня с гармошкой" сердце откликается горечью.
Наконец все приготовления закончены, и мы в суде. Прошли контроль, потом спрятались в туалете, чтобы переодеться, и с накрахмаленными манжетами вышли навстречу другим участникам процесса. Через некоторое время всех пригласили в зал заседаний. Сделав глубокий вдох и выдох, мы вошли и заняли свои места.
"Так, всё, волнение в сторону, сейчас ты приемная мама, есть только ты и Эля, а однополые браки и что бы там еще ни было, тебя сейчас абсолютно не волнуют. Расслабься, улыбайся, у тебя красивая улыбка. Ты мама, и точка", – увещевала меня по-доброму сотрудница опеки.
"Да, я мама…", – согласилась я и действительно немного расслабилась. На удачу взялись с Аликом за руки, и началось…
"Всем встать, суд идет!". Вошла судья в черной мантии и с белым воротничком, на вид вполне себе человек. Прокурор уже была на месте – приятной наружности молодая девушка с неравнодушным взглядом: мы немного выдохнули. Заседание продолжалось примерно до 18 часов. И в целом оно шло в адекватном русле: нам задавали вопросы, я рассказывала, что уже много лет являюсь волонтером, говорила о проектах, о помощи детям в детских домах, о том, как мы узнали об Эле и почему не смогли пройти мимо. Рассказывала, что по призванию души я – мама и с каким удовольствием провожу время с детьми, о том, что мы много читаем, играем в настольные игры, путешествуем, делаем велосипедные семейные вылазки, ездим в бассейн, в горы, на море и что у нас много добрых семейных традиций. Говорила и о том, что Элечка очень хорошо впишется в нашу семью, что ее ждут мама, папа, братья и сестра, бабушка с дедушкой и что уже есть договоренности с немецкими клиниками о лечении и реабилитации.
А судья задавала вопросы и слушала. И ведь с живыми глазами слушала! А порою даже и с некоторой по-женски теплой улыбкой. Особенно во время показа альбомов, которые я веду на каждого моего ребенка, с записями о первом зубике и первых словах. А когда я показывала видео, где Элечка уморительно декларировала "Наша Таня громко плачет", что-то даже материнское промелькнуло в ее взгляде.
Почему, ну почему она все-таки пошла против сердца и совести? Ведь и заключение потом по нам она написала весьма положительное. И законодательство никак не мешало ей принять положительное решение! Приняли же такое решение 46 раз в прошлом году и 25 раз в этом году другие суды России. У нее на руках были ВСЕ необходимые бумаги, на которые она могла опереться в случае чего. Неужели степень каких-то рисков настолько перевешивала в ней человеческое?