– Азаир, – позвал Гал и, не дождавшись ответа, позвал ещё: – Хозяин!
Азаир вздрогнул и заговорил, как во сне:
– Она могла впустить только Эрла или меня.
– Эрл? – прошептал Гал.
– Или кто-то, как я, – отрешенно произнес Азаир и вдруг опомнился: – Эийя.
Он оглянулся, вобрал в ноздри воздух, бросился к стене. Достал из тайника всхлипывающую девочку и сунул её Галу в руки. Эийя начала подвывать. Азаир положил ей ладонь на лоб и она затихла.
– Держи. Я должен к ней, – приказал Азаир и прежде, чем Гал что-либо понял, опустился на колени перед Эльзой и забился в конвульсиях.
Гал уже час смотрел на неподвижного хозяина и не знал, что делать. В следующий раз, он обязательно спросит Слепого. Если они, конечно, отсюда выберутся и этот следующий раз настанет. Ребёнок спал на его руках таким же глубоким сном, что и отец. Спустя ещё пару часов Азаир зашевелился и кое-как встал на колени. Его рвало долго, мучительно.
– Увезёшь её. Отдашь Слепому, – сказал Азаир, всё ещё держась за живот и покачиваясь, – пусть спрячет. У меня нет дочери. Она никто. Ни матери, ни отца.
– Азаир… – хотел было возразить Гал.
– Раб, – прервал его Азаир твердым холодным голосом, плохо вязавшимся с его состоянием, – сделаешь, как приказано. Иначе я убью вас обоих. Здесь. Сейчас.
Он посмотрел на Гала безумными волчьими глазами. Он сделает, как говорит. Даже не задумается.
– Да, хозяин, – повиновался Гал и стал собираться в путь.
Азаир остался один. Он принял решение. До приема оставалась пара недель. Он должен успеть.
*****
Он приказал начинать без него. Последние недели он почти не выходил на связь и они начинали беспокоиться. Это было даже на руку. Чем больше они нервничают, тем уверенней его враг, что он парализован болью и всё идёт как надо. «Что ж, пусть ещё посидят на пороховой бочке», – злорадствовал он в безумном исступлении.
Князь появился за час до полуночи. Просто распахнул двери ногой, как простой смертный и ввалился в зал с милейшей и безобиднейшей улыбкой на устах, на которую только был способен. Прошёлся по всем нужным и не очень гостям, приветствуя, делая комплименты опешившим женщинам, отдавая по пути кое-какие распоряжения. Он чувствовал странные недоуменные взгляды на своей шкуре. В таком прекрасно-доброжелательном расположении духа его ещё не видели.
– Князь, – остановил его грузный мужчина в золоте и парче, – ты хорошо себя чувствуешь? Ты не важно выглядишь…
– Верховный Жрец,– прервал Князь его добродушнейшим тоном, – и ты здесь. С каких это пор ты печешься о моем состоянии? – он наклонился к самому уху жреца. – Или ты знаешь что-то, чего не следовало бы?
Жрец вздрогнул и побледнел.
– Ну что ты, жрец. Зачем так пугаться, – со смешком произнёс Князь, – Наслаждайся вечером. Жизнь прекрасна, не правда ли?
Он панибратски похлопал растерянного жреца по плечу и по дороге захватив вина, пошел кутить дальше. «К двенадцати здесь должны быть только те, из списка», – бросил он мимоходом секретарю. Тот кивнул и отправился выполнять приказ.
Вскоре зал опустел на половину. Он сидел на троне, слегка теребя пальцами кольцо и из под приспущенных век рассматривал окружающих. Публика затихла.
– Господа, я очень рад видеть вас здесь, – с улыбкой молвил он. – Пять лет с вами – большая честь для меня. Надеюсь, вы оцените подарок моим особо преданным верноподданным.
Он щелкнул пальцами и все двери закрылись, свет потускнел, а в центр зала опустилось нечто, похожее на огромный черный бутон. В полной тишине ещё щелчок и бутон озарился приглушенным светом, по залу прокатился вздох. Это были люди. Воины, стоящие двумя рядами, один выше другого, плечо о плечо друг к другу. Их лица были повернуты к публике, глаза широко открыты. Они были мертвы.
Снова щелчок и бутон медленно раскрылся. Фигуры наклонились к полу лицами вниз, открывая в центре женщину в белом. У её ног, свернувшись калачиком, лежал маленький мальчик. Глухой стон вырвался из груди одного из присутствующих. Окружающие, все как один, повернулись в сторону по-военному подтянутого, темноволосого мужчины средних лет. Тот сделал шаг в сторону зловещей скульптуры посреди зала, но пошатнулся и расстегнул ворот своей рубашки. «Лаэрт, я вижу, Вам мой тотем особенно по вкусу», – слащаво промолвил Князь, поднимаясь с трона и направляясь к серому как пепел мужчине. Толпа расступилась как по приказу, освобождая путь. Лаэрт стоял не в силах пошевелиться и не верил своим глазам. «На случай, если Вы, Лаэрт, спрашиваете себя, кто же из них настоящий. Этот, – Князь взял за волосы одну из фигур тотема и потянул вверх, показывая лицо, – или тот…» Он отпустил голову и подошел к человеку рядом с Лаэртом, как две капли воды похожему на мертвеца. «Боюсь вас разочаровать, Лаэрт. Но это лишь голограмма, отменного качества, но…» Он щелкнул пальцами перед носом мужчины, тот заискрил, зашипел и растворился. Князь пожал плечами, жеманно закатил глаза и подошел впритык к Лаэрту. Тот дернулся, но не смог сделать и шага прочь, словно врос в пол, а Князь шептал ему на ухо: «Прекрасная техника, парочка моих собственных изобретений и от живых не отличить. Вся ваша свита, ваши бойцы – только голограммы, так что с переворотом у Вас ничего не получится. Не в этот раз». Он извиняюще улыбнулся и добавил: «Кстати, как вам понравился поцелуй вашей жены на прощание? Если вы скажете, что он был не как настоящий, вы меня ооочень разочаруете».