Глупый организм тотчас откликнулся на воспоминания. Сердце задрожало и ухнуло куда-то вниз, а щеки так и зарделись. Ой, только не сейчас! Только не на истории, когда на меня и так все поглядывают.
После истории все наши пошли на химию, но меня задержала Тамара Николаевна.
— Эмилия, скажи, пожалуйста, что у вас произошло? — вкрадчиво спросила она. У неё, по-моему, даже глазки заблестели. Я просто поразилась — есть ли вообще в её понимании разумные пределы для любопытства?
— Вам Шулейко уже сказал, — холодно ответила я.
— Эмилия! — ахнула она, как будто я ляпнула какую-то непристойность. Я не стала выслушивать её глупости и тоже поплелась на третий этаж. Шла еле-еле, озираясь по сторонам, но Шаламова нигде не видела.
Ираиду Константиновну, химичку, где-то носило. Кабинет химии оказался закрыт, и все наши расположились под дверью. Кто подпирал стену, кто сидел на корточках, кто — на собственных сумках. Черникова, Куклина и Капитонова оккупировали ближайший подоконник. Когда я проходила мимо них, услышала за спиной шёпот Капитоновой: «Я не могу так! Я не могу с ней не разговаривать!». В ответ на неё зашипели-зашикали: «Тише ты!». «Не забывай, что она нас предала», — отчётливо произнесла Светка. Это меня окончательно добило. Единственное, что я сделала в пятницу сама, осознанно и по доброй воле — это всего лишь навсего надела то платье, а послушать их — получается, что всех вокруг предала! И мать, и отца, и девчонок. Прямо Иуда во плоти.
Я развернулась и подошла к ним:
— Кого это я предала? — спросила я довольно громко, еле сдерживая вспыхнувшую ярость. — И каким образом?
Куклина и особенно Капитонова смущённо потупили глаза. Зато Светка вздёрнула подбородок, смерила меня убийственным взглядом и процедила:
— Нас, своих подруг, между прочим.
— Да ну? И как это?
Светка начала распаляться и заговорила нервно, почти психованно:
— А то ты сама не знаешь!
— Представь себе — не знаю!
— Конечно!
Мелькнула мысль сказать ей, чтобы так не орала, потому что и без того вокруг собрались слушатели, но я уже и сама вошла в раж.
— Ты с самого начала знала, как мы к нему относимся. Видела, как я страдала из-за него, из-за Шестаковой… Я душу тебе открыла!
— Даты всем открыла душу, когда подралась с ней.
— Но тебе я всё-всё рассказывала, а ты предала меня! И девчонок предала.
— Что за чушь! Я всего лишь с ним потанцевала. Один раз. И заметь, это не я его, а он меня пригласил. И даже не пригласил, а практически силой выволок.
— Конечно! А кто с ним целовался взасос?
— Я его не просила этого делать.
— Но и не оттолкнула.
— Потому что сама не ожидала. Ты бы тоже его не оттолкнула, и Настя, и Наташка… Так, стоп, а если б это случилось с одной из вас… вот с тобой, Настя, ты тоже считалась бы предательницей? А если б с тобой, Светка?
— Это другое дело! — заорала она, но затем немного сбавила тон. — Ты не мы, ты к нему ничего не чувствуешь…
— Откуда ты знаешь, что и к кому я чувствую? — тихо спросила я.
— Ой, да ты сама сто раз говорила, что Шаламов тебе по барабану! — воскликнула она. Таких слов я за собой не помнила, но, может, и сказала как-нибудь, когда он меня ещё не волновал.
— Да отвяжись ты от неё, — вмешалась вдруг Алька Зимина. — Нужен ей твой Шаламов, кумир тупых малолеток. Он сам к ней приставал, если ты не видела. Эм, бедная, уже не знает, куда от него прятаться.
— А кумир жирных уродин кто? Случайно не Петров? — усмехнулась Черникова. Алька отшатнулась как от удара и ошарашенно уставилась на меня. Я и сама опешила и не успела даже слова сказать, как Алька уже убежала. Я не ожидала, никак не ожидала, что Светка опустится до такого…
Я взглянула на неё, молча развернулась и пошла искать Альку, хотя уже прозвенел звонок и, запыхавшись, к кабинету подбежала Ираида Константиновна.
— Быстрее, быстрее! — торопила она, загоняя всех в кабинет. — Проходим! Не теряем времени. У нас сегодня лабораторная.
Я искала Альку везде, обошла всю школу, каждый закуток, но она как сквозь землю провалилась. Куда она могла деться? В конце концов спустилась в гардероб — старуха, когда не надо, оказалась на месте.
— А девочка, моего возраста, темноволосая, в синей кофте, не приходила? Уже после звонка… Не брала куртку?
— Смотрю я прям, кто в какой кофте, — проворчала гардеробщица. — Ну была тут одна минут двадцать назад. Прибежала зарёванная. Она, что ли?