«Нет, разговора сейчас никакого не выйдет, — понял Сергей Петрович. — Он явно невменяемый. Ничего. Заедем позже».
На совещании Гайдамак рвал и метал так, что начальники подразделений затем выползали из конференц-зала еле живые. Досталось и секретарше, в общем-то, ни за что ни про что, просто под горячую руку попала — она потом рыдала в уборной и глотала капли. И в «Клермонте», где последнее время привык обедать, навёл шороху. Лишь после обеда он наконец добрался до истинного источника своего раздражения, ворвавшись к Шаламову уже не в силах дольше сдерживать гнев. Тот всё ещё спал, только клетчатый плед вытянул из-под себя и прикрылся.
Гайдамак рывком сдёрнул этот плед — никакой реакции. Тогда крепко прихватил спящего за предплечье и с силой встряхнул. Шаламов застонал, поёрзал и наконец разлепил веки.
— Чего надо? — взирал он на Сергея Петровича мутным, бессмысленным взглядом.
— Разговор есть, — веско сообщил Гайдамак.
Шаламов откинулся на спину, но глаза не закрыл. Продолжал смотреть на гостя с выражением бесконечной тоски.
— А этот разговор не подождёт? Я спать хочу.
— Не подождёт! — повысил голос Сергей Петрович, теряя терпение. — И встань, когда с тобой разговаривают.
Шаламов тяжко вздохнул и поднялся с тахты, кряхтя и морщась от каждого движения.
«Неужто и в самом деле подрался?», — промелькнула мимолётная мысль.
Шаламов оглядел себя и как будто даже удивился.
— Садитесь, — кивнул он в кресло. — Сейчас я…
И тяжело поплёлся в ванную. Оттуда зашумела вода. Гайдамак ждал его не меньше десяти минут, весь испсиховался, пока Шаламов наконец не вернулся в комнату, чистый, мокрый и голый. С одним лишь полотенцем, еле державшемся на бёдрах.
— Что за б*ский вид! — задохнулся от возмущения Сергей Петрович.
Шаламов вздёрнул удивлённо бровь и хмыкнул:
— Смутились, что ли? Да лааадно, вы ж не старая дева и не юная девственница.
Сергей Петрович хотел поначалу высказаться о нравах, но затем решил не отвлекаться от главной цели визита.
— Я сейчас задам тебе вопрос, — произнёс он с явными нотками угрозы, хотя сам себя призывал оставаться хладнокровным. — И ты мне честно на него ответишь. А если надумаешь солгать, самолично из тебя всю правду вытряхну.
— Ну? — вяло протянул Шаламов и зевнул.
Душ, очевидно, его ничуть не взбодрил, как и угрозы Гайдамака. Он на него даже не смотрел — пялился на свои ладони, будто узоры какие разглядывал.
— Где ты сегодня провёл ночь? А точнее, с кем?
— Вам это правда интересно? — поднял на него глаза Шаламов.
— Я задал тебе вопрос, отвечай!
— А почему я должен вам отвечать? Что вам от меня надо? — запротестовал вдруг наглец. — Врываетесь тут, орёте, какого-то чёрта, спать не дали… Я вообще-то у себя дома.
«Инстинкт самосохранения у него, что ли, совсем отсутствует? — поразился Гайдамак. — Я ведь могу его в два счёта по стенке размазать».
Сергей Петрович вскочил с кресла и схватил его за плечи, в общем-то, не так уж сильно, но этот вдруг изогнулся, сморщился весь и застонал, будто он ему как минимум иглы под ногти загоняет.
— Осторожнее! — зашипел он.
Гайдамаку стало противно. Ну что это за мужик? Надо же, тронули его! Фу, ничтожество…
— Не зли меня лучше, сучонок, — процедил Сергей Петрович, нависая над ним скалой. — Говори, где тебя ночью носило! С той девкой был?
— С какой девкой? Что вы несёте? — очень убедительно взметнул брови Шаламов.
— Знаю с какой. Я всё знаю. И как ты с ней позавчера ночью у ресторана встречался. И как уехал с ней. Признавайся, ты с этой девкой сегодняшнюю ночь провёл? Я ведь предупреждал тебя…
— Да я всю ночь сегодня вагоны в сортировке разгружал! — взвился Шаламов. — Вместе со своим одногруппником.
— Какие вагоны? — не понял Сергей Петрович, глядя на подставленные ладони со свежими кровавыми мозолями.
— Обыкновенные! С цементом. Четыре тысячи мешков по пятьдесят кэгэ каждый.
— Зачем? — изумился Гайдамак.
— Денег подзаработать хотел.
Сергей Петрович никак не ожидал такого поворота и растерялся, выпустив нить разговора. Вполне возможно, сейчас он так бы и ушёл ни с чем, обескураженный, если б Шаламов сам невольно не напомнил ему о главном.
— И она — не девка.
Глава 22-2
Сергей Петрович никак не ожидал такого поворота и растерялся, выпустив нить разговора. Наверное, сейчас он так бы и ушёл ни с чем, обескураженный, если б Шаламов сам невольно не напомнил ему о главном.
— И она — не девка.