Она взяла фотографии, где Шаламов с Эмилией вдвоём. Вот — куда-то идут, держась за руки. Смеются. Болтают. Стоят. Обнимаются. Целуются. Пытка! Но почему-то больше всего ранил снимок, где она ела мороженое, а он просто стоял рядом и смотрел на неё. Этот взгляд… он был красноречивее любых слов. В том застывшем мгновении она увидела столько любви, нежности и обожания, что в груди стало больно, будто нож вонзили. Она часто-часто заморгала, закашлялась, чтобы не расплакаться тут же, при Ванюшине и его помощниках. Юнец участливо подал стакан с водой. Сам Ванюшин предложил «кое-что покрепче».
— Спасибо, — глухо и сдавленно отозвалась Вероника. — Я за рулём.
— А вот вся информация по девушке. Собственно, ничего такого щекотливого на неё нет. Тут вот проверенные факты, а здесь мы зафиксировали кое-какие сведения, которые удалось извлечь из разговоров с её знакомыми.
Вероника ошарашенно вскинула глаза.
— Разговоров?
— Не переживайте. Ни у кого и мысли не возникло, что мы за ней следим. Расспрашивать можно по-разному. А мы своё дело знаем. Так что с вами никто всё это не свяжет. К тому же, из личных разговоров можно подчас узнать о человеке гораздо больше, чем из прочих источников. Однако есть одно «но». Сведения эти нельзя назвать стопроцентно достоверными. Люди часто преувеличивают, искажают, а то и откровенно лгут. Но сплетни сплетнями, а одно здесь точно: у девушки серьёзные проблемы в институте. Какой-то личный конфликт с преподавателем, и настроен он очень решительно. В общем, сами всё прочитаете.
Уже дома Вероника перечитала на несколько раз всё, что удалось накопать Ванюшину и его помощникам. Действительно, не густо и, к сожалению, шантажировать её явно нечем. А она так на это рассчитывала! Хотя чему удивляться: откуда у такой заурядной личности, у официантки, родом из какого-то захолустного городишки, могут взяться интересные тайны?
Вероника раздражённо отшвырнула папку. С каким бы удовольствием она пристукнула эту мерзавку!
«Откуда только взялась мелкая паршивка, из какой щели выползла? — Вероника снова раскрыла папку, — из Адмира, но школу закончила в Байкальске. Неважно! Откуда она выползла, туда и заползёт обратно. Проблемы с преподом, значит, у неё? Вот и отлично!».
Не мешкая, Вероника помчалась в институт иностранных языков. Профессор Каплунов нашёлся быстро — первая попавшаяся девушка-студентка проводила её до кафедры теоретической лингвистики.
Высокий, худой старик воззрился на Веронику с нескрываемым раздражением, когда она пригласила его выйти поговорить тет-а-тет. В тесной комнатке находились ещё три женщины немногим моложе его и не в меру любопытные. Веронику обсмотрели с ног до головы.
— А здесь нельзя? — уточнил профессор.
— Тет-а-тет, — холодно повторила Вероника. Она ж ему не какая-нибудь там студентка.
Старик отбросил огрызок карандаша и, недовольно кряхтя, выбрался из-за стола. От кафедры они отошли всего на несколько шагов. Разговаривать в коридоре тоже было неудобно — мимо постоянно сновали студенты, но куда ещё затащить строгого старика, Вероника понятия не имела. Тем более тот стал поторапливать:
— Ну так что у вас за важное дело? Излагайте, пожалуйста, побыстрее. Скоро у меня придут студенты сдавать зачёт.
Вероника не стушевалась и сухо, по-деловому заговорила.
— У вас на третьем курсе английского факультета учится студентка, которая, как я знаю, никак не может сдать ваш экзамен.
— У меня много студенток на третьем курсе, — проворчал старик. Однако по тому как на острых скулах проступил розовый румянец, а сам он сразу настороженно прищурился, Вероника догадалась — профессор просёк, о ком речь, но почему-то изображает непонимание.
«Может, старикашка домогается эту деревенщину?», — мелькнула мысль.
— Я говорю про Эмилию Майер, — она вперилась в него любопытным, даже изучающим взглядом.