— Что за чушь! Он что, дурак? Ну, хочешь я с ним поговорю?
Я помотала головой. Саша помолчал, потом спросил:
— Что будешь делать?
— Не знаю. Ещё неделю мне осталось доработать в «Касабланке», а потом… не решила ещё. Знаешь, мне там так не нравилось работать, а вот теперь ухожу и даже как-то жалко. Расставаться жаль с девчонками, с Алёной, с Максом и даже с Харловым.
— Ну уж! С Харловым-то с чего? Сама ведь рассказывала, какой он гад.
— А не такой уж он и гад, как оказалось. Я вот не говорила, а он мне долг простил ни с того ни с сего. И немаленький долг. Тысяча триста пятьдесят долларов.
— Сколько-сколько? Вот он врать! Да это ж Эш ему отдал деньги.
— Как Эш? Откуда он узнал вообще про долг?
— Ну, этого я уже не знаю, но что отдал он — это точно. Не, ну и жучара, этот ваш Харлов! Эш вкалывал ночами, а этот изобразил из себя благородного. Хотя… может, сам Эш и попросил его так сказать.
— В смысле, вкалывал?
— Ну, мы ж с ним вместе в сортировке работали. Вагоны ночами разгружали.
— Я не знала, — пролепетала я. — Я видела мозоли, но он говорил, что это с мотоциклом там что-то делал…
Нет, я всё-таки никогда не пойму Эша. Как вот так можно: и всего себя отдавать, и при этом так мучить?
Ники дома не было, а кто-то назойливо звонил, потом стучал. Точь-в-точь как вчера. Но на этот раз гостем оказался Лёва. Он в первую секунду слегка растерялся, увидев Шаламова, но потом расцвёл:
— Здорово! Ты как? Один дома? А где…?
— Без понятия. Ты заходи, только я прилягу, а то шибко тяжко…
— Бухал, что ли?
— Угу…
— Так опохмелиться надо! Сразу полегчает.
— Что-то кажется, что наоборот.
— Полегчает-полегчает. Есть бабки? Могу в магаз сгонять.
— Ну давай.
Лёва обернулся моментально, Шаламов едва успел почистить зубы. Купил Лёва и водку, и пиво.
— Отвёртку замутим, — сказал.
— Не-не-не, я только пиво! — запротестовал Шаламов. — Меня и без отвёртки мутит.
— Ну, как знаешь, — крякнул Лёва. — Водка без пива — деньги на ветер.
— О! Кстати, о деньгах, — вспомнил Шаламов. — Я же уговорил отца тебе помочь с твоими барыгами. Можем завтра к нему съездить?
Лёва, всегда такой весёлый и неуёмный, вдруг присмирел. Заморгал, улыбнулся:
— Спасибо, Эш, дружище!
— Не надо оваций. Пей давай свою отвёртку.
Лёва залпом намахнул, закашлялся, аж прослезился.
— А у тебя с Вероникой серьёзно?
— В смысле?
— Ну ты на ней жениться собрался или что?
— Да ты гонишь, что ли? Я вообще ни на ком никогда не женюсь.
— Ну вы же живёте вместе.
— А что мне ей сказать: «Вали отсюда?».
— А правда, что у неё отец сильно крутой?
— Ну типа того.
Лёва рюмку за рюмкой пил свою гремучую смесь, будто наперегонки.
— И что, он может…
Но его прервали. В дверь снова кто-то звонил.
— Блин, кто там ещё в гости рвётся? — проворчал Шаламов. — Сходи открой, а? А то я пока доковыляю…
Лёва вернулся вместе с Дёминым.
— О, давно не виделись, — криво улыбнулся ему Шаламов. — Садись с нами.
— Да обойдусь, — буркнул Дёмин. — Как-то не хочется. Я вообще на пару минут заскочил. Какого чёрта ты вчера Эм всякой фигни наговорил?
— А тебе-то что? — Шаламов вперился в него тяжёлым взглядом.
— Знаешь, Эш, ты мне, конечно, друг, но… ты с ней поступил, как последняя скотина. Она тебя любила, до сих пор любит, а ты её предал.
— Да ну? — вскинулся Шаламов. — Это я её предал? А ничего, что она за моей спиной с каким-то козлом шашни крутила?
— Ты что несёшь? С каким козлом? Откуда ты такой бред только взял?
Шаламов отвернулся, уставился в одну точку в стене напротив. Долго молчал, лишь желваки под кожей ходили. Потом глухо проговорил:
— В тот день, когда я разбился… за час или за два до этого я их видел. Своими глазами. Он заехал за ней на мерине к ресторану. Такие дела…
Дёмин недоумённо замолк, переваривая услышанное, но затем упрямо мотнул головой:
— Да ну нафиг! Не может такого быть! Чтобы Эм и… Ты, наверное, просто её с кем-то перепутал?
— Я что, слепошарый? Да и он по имени её назвал. А как ты понимаешь, Эмилии не так уж часто встречаются.
— Всё равно не могу поверить.
— Не веришь? А ты вон у Лёвы спроси, он подтвердит. Он их тоже видел.
Лёва беспокойно заёрзал, отвёл глаза.
— Эш, ты это, короче, давай без обид, ладно? Просто… суки эти припёрли меня совсем со своим гони бабки, гони бабки… А тут твоя мадам… сделала мне предложение, от которого невозможно было отказаться…
— Ты про что вообще? Какая мадам?