– Тот самый.
– Да ну! Не может быть. Это шутка?
Шаламов удовлетворённо молчал, наблюдая, как отец переваривает новость, как на ходу меняются его убеждения.
– Но это... это же... Ты ничего не путаешь? Она – дочь того самого Гайдамака, владельца холдинга «БК-Транс»?
– Угу, и причём единственная.
– Это просто невероятно! Но откуда... Как вы вообще познакомились?
– Батя, это длинная история. Давай я как-нибудь потом расскажу?
– Постой, постой. Мне это важно. И давно вы вместе?
– Вчера отмечали месяц.
Отец в уме что-то прикинул, потёр лоб.
– А, значит, когда я…, вы ещё не... И как Гайдамак?
– Да ничего. Жив-здоров. Привет тебе передаёт.
– Как это? – сморгнул отец. – Да я не про то. Как он отнёсся к тому, что вы теперь пара? А про меня он правда спрашивал? Что говорил?
Отец ещё четверть часа донимал его расспросами. Разволновался не на шутку, и в конце концов «благословил» их с Вероникой.
***
Гайдамак и Шаламов-старший, невзирая на неприятные моменты в прошлом, сумели как-то сразу найти общий язык.
– Быстро же они снюхались, – усмехался Шаламов.
– Но это же хорошо, – улыбалась Вероника. – И бизнес у твоего отца ещё больше пойдёт в гору, и нам с тобой никто мешать не будет.
На самом деле им не только не мешали, но и всячески подталкивали друг к другу. Особенно Шаламов-старший – при каждой встрече он назойливо восторгался, какая они красивая пара. Гайдамак в этом отношении вёл себя более сдержанно, но поощрял их отношения по-своему: то билеты на двоих подсунет, то оплатит номер-люкс в кемпинг-отеле, то отправит обоих в Аршан на все выходные. Что касается бизнеса, то тут оба отца и в самом деле нашли общие интересы, причём обоюдные.
Гайдамак признавал, что недооценил размах отцовского предприятия, думал, мол, там горстка алкашей по липовым документам пилит сосны за бесценок. А там и огромный парк станков, и своя крупногабаритная техника, и вся документация почти в ажуре. Но ещё больше Сергей Петрович винился, что не сразу разглядел у Шаламова-старшего «деловое чутьё, оборотистость и умение договариваться». Оба тактично умалчивали, что пару месяцев назад того и на порог к Гайдамаку не пустили. Какие уж тут «не сразу разглядел»? Не сговариваясь, благоразумно решили, что не стоит поминать старое, тем более когда будущее сулило такие радужные перспективы.
И Шаламов-старший, и Гайдамак всерьёз рассматривали идею создать совместную дочернюю компанию, которая будет заниматься полным циклом от лесозаготовки до поставок конечному потребителю плюс собственное производство. Такое партнёрство обещало крупную прибыль обеим сторонам, а залогом взаимного соблюдения интересов друг друга оба видели союз Эдика и Вероники.
Шаламова же напрягала эта ситуация. Нет, против Вероники он ничего не имел, с ней всё хорошо. Но вот это давление со всех сторон вызывало невольный протест. Он даже разругался с родителями по этому поводу.
– Это моя жизнь! – кричал он. – Мне выбирать, с кем жить, на ком и когда жениться.
– Позволь напомнить, что ты сам её выбрал, – возразил отец. – Мы лишь просим узаконить ваши отношения для общего блага. Не прямо сейчас, но...
– Позволь напомнить, – огрызнулся Шаламов, – что ты просил не связываться с ней, потому что она старовата для меня.
– Ну, ну, что ты такое говоришь! Если я и ляпнул тогда что-то, не подумав, то признаю – да, был неправ. Я же её тогда не видел. Не знал, какая она...
– Скорее, не знал, кто её отец.
– Эдик, не разговаривай так с папой! – вмешалась мать. – Он ведь не для себя, а для нас, для тебя старается.
– Послушай, ну что ты в самом деле так взъерепенился? – сменил тон отец. – Ведь вы и так с ней жили вместе и расходиться не собирались, верно?
– Ну.
– Так что изменится-то от несчастного штампа в паспорте? Уверяю тебя, ничего. Ни для тебя, ни для неё. Это лишь для нас своеобразная гарантия. И потом, подумай о ней, если на нас с матерью тебе плевать. Ей, думаешь, нужны все эти трали-вали, пожили-разбежались? Ей нужен надёжный человек, с кем можно строить жизнь. Ты можешь, глядя ей в глаза, сказать, что не хочешь и не будешь на ней жениться? Что...
– Всё, хватит, – оборвал его Шаламов раздражённо. Само собой, он так Нике сказать не сможет. Да и на родителей ему не плевать, зря отец так считает. Просто достало, что последнее время всё за него решают и ставят перед фактом: ты должен сделать это, ты не должен делать то. Не жизнь, а прямо-таки комедия дель арте, а он всего лишь дзанни.