Спустя минут пять и правда за ними заехал водитель Гайдамака. Сам Гайдамак уже ждал их на месте, сообщил тот.
– Там, понимаешь, будут папины друзья, они нас просто не поняли бы, если б мы их пригласили в «Пекинскую утку». Но папа сказал, что в другой раз обязательно туда сходим, чисто семьёй, раз тебе там так нравится. Ты не сильно расстроен? Обещаю, в «Касабланке» тебе тоже понравится.
Он взглянул на неё, удивлённо выгнув бровь. С «Пекинской уткой» он вообще-то пошутил тогда. По большому счёту ему абсолютно всё равно, где они будут отмечать помолвку, и где свадьбу будут праздновать – тоже без разницы.
В дверях «Касабланки» их встречал не только швейцар, но и сам хозяин, точнее, его сын. Шаламов даже слегка растерялся – с такой помпой и почестями его ещё нигде не привечали.
– Пётр Аркадьевич, – с любезной улыбкой протянул ему руку сын хозяина.
– Эдуард Алексеевич, – представился он полностью, наверное, впервые, и пожал руку, которая оказалась вялой и слегка влажной.
– Пройдёмте в VIP-зал. Он весь в вашем распоряжении.
Они прошествовали по красной дорожке с выбитыми по краям узорами мимо большого, ярко освещённого зала, откуда доносились негромкая музыка и приглушенные голоса. Потом Пётр Аркадьевич распахнул перед ними массивные деревянные двери, инкрустированные перламутром.
– Прошу. – Он даже слегка поклонился при этом. Шаламову стало совсем не по себе. Ну уж это-то зачем?
За круглым столом их уже поджидали Гайдамак, мать с отцом и две незнакомые супружеские пары довольно преклонного возраста. Зал тонул в мягком полумраке, лишь над их столом горела, переливаясь искрами, хрустальная люстра.
Официант, стройный, симпатичный блондин, подвёл их к столу, отодвинул кресло для Вероники. Шаламов быстренько уселся сам. Не хватало ещё, чтоб за ним парень ухаживал. Гайдамак представил своим гостям Шаламова. Женщины поглядывали на него с затаённым любопытством, мужчины пытались скрыть недоумение.
– Мы только что пришли, – сообщила мать. Вид у неё был как у выпускницы перед балом, уже хлебнувшей немного вина для смелости.
– Я уже тут выбрал кое-какую закуску, но посмотрите сами, что ещё заказать. Здесь, кстати, отменная кухня. И с напитками давайте определимся. Что касается меня, то я буду виски. – Он протянул Шаламову и Веронике кожаные папки.
– Я тоже, – довольно крякнул отец.
– И я, пожалуй, с вами, – подал голос сначала один гость, затем и второй кивнул.
– Ну и я тогда, как все, – пожал плечами Шаламов.
Что-нибудь крепкое определённо сейчас не помешает. Вся эта помпезность и чужие препарирующие взгляды изрядно его нервировали, хотя Вероника, судя по всему, чувствовала себя вполне комфортно. Ну да, она же тут уже бывала, людей этих важных знает.
– Молодой человек, – обратилась она к официанту, тот неслышно скользнул к ней и слегка наклонился, обратившись в слух. – Рукколу с тигровыми креветками, шейкой "Коппа" и клубникой. Только, прошу, без горчицы. Ну и… фуа-гра под луковым джемом, но без вишни. Кто-нибудь ещё выбрал? Нет?
Шаламов снова поразился Никиной метаморфозе. Разговаривала с официантом она как царица, не меньше. И ведь вежливо – тут не придерёшься, а всё равно звучало настолько свысока, что Шаламов напрягся ещё больше. От того, что она стала сразу какой-то чужой, и вообще от тона её высокомерного . Но парень, на лице которого так и застыла благостная улыбка, видать, давно привык к такому обращению. Он быстро записал заказ, быстро зачитал вслух и так же быстро ушелестел из зала.
И минуты не прошло, как он вернулся, а следом за ним проскользнула в зал ещё одна официантка с металлическим круглым подносом в руках. Она подошла к столу и стала выставлять блюда.
– Карпаччо из сига под икорным соусом… – произнесла она.
Этот голос с лёгкой, еле уловимой хрипотцой будто пронзил насквозь. Шаламов оцепенел. Горло тотчас перехватил острый спазм так, что, кажется, в глазах потемнело. Он оторвался от меню, посмотрел на девушку. И задохнулся… Это она, господи... Она! Сердце сжалось в тугой болезненный узел, перестало биться на бесконечно долгий миг, а потом неистово замолотило, словно ошалев.