Арабы, осмотрев "форд", направились в его сторону. На какое-то мгновение у Малко затеплилась надежда, что они не найдут его. Но он тут же понял, что арабы решили прочесать все пространство между перекрестком и местом падения автомобиля. У Малко не было никаких шансов, они непременно найдут его, и они безусловно вооружены. Малко собрал все силы и начал осторожно двигаться вдоль кладбищенской стены, удаляясь от места, где лежал. Из-за раненой правой ноги он хромал. Арабы были от него всего метрах в десяти... От приглушенного крика Малко даже подпрыгнул.
- Смотри!
Один из арабов увидел его и побежал к нему. В то время, когда фонарь осветил его, Малко увидел его лицо и в правой руке черный предмет. Второй бежал следом. Сейчас ему конец. Малко не успеет добежать до одного из ближайших домов, чтобы укрыться там. Он посмотрел на стену с решеткой наверху, за которой растянулось огромное Арлингтонское кладбище, с лужайками, деревьями, холмами. Там у него был шанс спастись. Ему с трудом удалось взобраться на стену, но правая нога почти не работала. Сделав нечеловеческое усилие, он дотянулся до верха решетки, подтянулся, перекинул тело через нее и повис, чувствуя, как острые железные зубья вонзаются через пальто ему в живот. Еще усилие - и Малко перелетел через решетку, разорвав окончательно пальто, и упал по другую сторону ограды. Тяжело приземлился на мокрый газон, вытянул руку, пощупал холод металла: белый крест. Уцепившись за него, Малко поднялся и понял, что находится в северной части кладбища. В полумиле от того места, где он был, находится памятник Неизвестному Солдату, возле которого день и ночь стоит почетный караул.
Ануар поднял пистолет с цианидом, но тут же опустил его, рассвирепев: Малко был слишком далеко. Когда он добежал до решетки, его жертва была уже по другую сторону стены. Одновременно в глубине 12-й улицы появилась патрульная полицейская машина с вращающимися огнями.
- Беги за ним! - крикнул Джаллуд. - Встретимся позже здесь.
Прошло не более десяти секунд, как Малко упал на территорию кладбища, а Ануар уже взбирался на решетку.
Джаллуд кинулся к машине и рванул с места. Маловероятно, что патрульная машина будет его преследовать. На случай аварии полицейские предписания были однозначны: оказать прежде всего помощь пострадавшим. Ануар же будет скрываться на кладбище до тех пор, пока Джаллуд не придет ему на выручку. Ануар вернулся на Арлингтонскую лужайку, выбрав самое темное место, проверил пистолет, напрягая слух. В Арлингтоне он впервые. Он различил легкий шорох, бросился бежать в этом направлении, петляя среди белых крестов на могилах американцев, погибших за свою родину.
Прячась в тени дерева, Малко пытался прочесть название аллеи. Это ему удалось: "Линкольн Драйв". Он очень плохо знал это кладбище, но все же попытался сориентироваться, чтобы не двигаться наугад. Надо идти все время на юг, потом обогнуть мемориал ДФК, потом двигаться на запад, где и находится памятник Неизвестному Солдату.
Он слышал, как сзади кто-то спрыгнул со стены на кладбище. Один из убийц по меньшей мере шел по его следам.
Малко пересек Линкольн Драйв и, сильно хромая на правую ногу, шел теперь по Уильям Тафт.
Небо наконец посветлело. Взошла луна, осветив огромное кладбище. На другом берегу Потомака сверкали огни Вашингтона. Малко поскользнулся, ступив на бронзовую пластину, врытую в землю, упал на мокрую траву газона, вскрикнул от боли. Тотчас же вскочил, разозлившись на себя: преследователь мог его услышать и обнаружить. Побежал так быстро, как только позволяла раненая нога.
Он бежал и молил бога, чтобы убийцы отказались от преследования.
Обогнул Грейвсайт ДФК, примерно четверть мили шел по аллее на юг. Остановился в кустарнике, чтобы перевести дух. От памятника Неизвестному Солдату Малко отделяло совершенно открытое пространство, по краю которого росли в ряд деревья. Малко изо всех сил напряг зрение, стараясь увидеть часового, который должен находиться возле памятника. Позвать его он не решался. Преследователи могли оказаться проворнее часового. Стоял неподвижно, затаив дыхание. После того, что он узнал, было ужасно глупо дать себя пристрелить. Постояв, Малко пополз по наклонной лужайке по направлению к площадке, волоча ногу. Без помех он добрался до последнего ряда деревьев, ограждающих площадку. Он уже видел беломраморную массу памятника.
Внезапно одно из деревьев как бы раздвоилось, тень отделилась от него и бегом с вытянутой рукой направилась в сторону Малко. Он резко вскочил, чтобы скорее бежать к памятнику, но раненая нога подвернулась. Малко упал, покатился, противник был уже рядом. Малко увидел, как тот склонился над ним, целясь из пистолета. Малко сразу же понял, что оружие стреляет цианисто-водородным газом. Если бы у врага был обычный пистолет, он давно пристрелил бы его. А из этого надо попасть прямо в лицо.
Малко напрягся, изо всех сил выбросил левую ногу, метясь в большую берцовую кость преследователя. Попал. Противник упал в грязь. Мгновенно Малко схватил его за запястье, пригвоздив к земле. Тот извивался, стараясь направить дуло пистолета прямо в лицо Малко. Иначе, выстрелив, он рисковал убить себя. Мужчины боролись молча, тяжело дыша, каждый стремился к своей цели. Малко терял силы быстро, не успев еще очухаться от автокатастрофы, понял, что не сможет долго держаться. Набрав воздуха в легкие, стал звать на помощь что было сил:
- Помогите! Помогите!
Боб Вивер смотрел на звезды, мерцающие на холодном небе. Кладбищенское безмолвие нарушал лишь стрекот цикад. Десять минут назад часы пробили полночь. Через сорок минут Боб Вивер пойдет отдыхать в трейлер, где сейчас спали его четверо товарищей из караула у памятника Неизвестному Солдату. Они все добровольцы, как и он. Чтобы убить время, Боб Вивер спрашивал себя, кто был тот парень, погибший сорок лет назад на войне, которая должна быть последней? Как он погиб? Может, тогда тоже стояла такая же прекрасная ночь. В темноте поблескивал памятник из белого колорадского мрамора. Боб Вивер сказал себе, что нужно быть немного романтиком, чтобы пойти служить добровольцем. Но он не сожалел о сделанном. Чтобы добиться чести нести почетный караул у памятника, надо было служить безупречно, без единого замечания. Днем ничего, но ночи казались очень долгими, утомительными. Днем караул менялся каждые полчаса, и этот короткий церемониал скрашивал монотонность неподвижного стояния. Ночью вход на кладбище был запрещен, так что делать было нечего. Оставив неизвестного солдата в покое, Боб теперь думал о том, купит он себе дом или нет.