– Оля, не смей!!! – В последний момент Оля, услышав мой крик, отводит в сторону удар копытом, но налетает на Гилву корпусом. Летим кувырком все четверо. Гилве приходится хуже всего: ее придавила Оля.
Первой встает Оля. Вторым вскакивает и убегает в кусты конь Гилвы. Поднимаюсь на четвереньки я. Девушка лежит без сознания.
– Что же ты наделала, бестолковая, – укоряю я Олю, заглядывая в лицо незнакомки. Нахожу пульс на горле. Бьется. Шлепаю ладонью по щекам. – Поймай ее коня.
Крайне неохотно Оля отправляется выполнять поручение. Провожаю ее взглядом. Склоняюсь над девушкой, чтоб взять на руки и перенести на кровать. И в тот же миг получаю кулаком в челюсть, коленом в пах и локтем в поддых. И все – одновременно. Успеваю блокировать только удар в пах, сворачиваюсь в позу эмбриона, беззвучно открываю и закрываю рот. А кинжал уже вновь щекочет горло.
– Кто тебе рассказал обо мне? Быстро!
– Ап… ап… а-ап, – отвечаю я.
– Срань! – комментирует Гилва.
– Как ты меня напугала, – хриплю я, как только обретаю голос.
– Что???
– Я испугался, что она тебя задавила.
– Кто?
– Оля. Сейчас она приведет твоего коня. Не обижайся на нее. Она просто не разобралась в ситуации. Подумала, что ты хочешь меня убить.
На Гилву нападает нервный смех.
– А что я, по-твоему, хотела сделать? – выдавливает она.
– Получить честный ответ на пару вопросов. Первый – кто я такой. И второй – откуда узнал о тебе. Отвечаю на первый. Это не ответ, скорее намек. Неделю назад я прошел Лабиринт. Угадай, какой? Подсказка: рядом с ним растет дерево.
– Лабиринт Корвина? Так ты – брат или сын Мерлина?
– Не знаю. Мать уверяла меня, что отца звали Борисом. Впрочем, я в глаза его не видел. А о вас, мадмуазель, узнал из книги. «Хроники Эмбера», десятый том.
– Если пытаешься меня обмануть, то завтра для тебя не наступит.
– Показать книгу? Она в доме.
Гилва рывком ставит меня на ноги. Очень сильная девушка. В это время из леса появляется Оля. Она ведет за собой коня Гилвы, зажав уздечку в зубах.
– Спасибо, Оля, – говорю я ей и привязываю коня. Затем, ощупывая разбитую губу, приглашаю Гилву в дом. Оля протискивается в дверной проем вслед за нами. Но не делать же ей замечание при посторонних. Выбираю из стопки книг последний том «Хроник» и протягиваю Гилве. Она открывает и растерянно перелистывает.
– В чем дело?
– Какой зто язык?
– Русский. Мы на нем говорим.
– Я говорю НА ТАРИ!
– Шутишь! Э! Э! Э-э! Леди! Перестаньте хвататься за кинжал. Вы у меня в гостях, или я за себя не отвечаю?!
Подумав, Гилва убирает ножик. Я, тем временем, достаю бумагу и карандаши.
– Леди, напишите фразу: «Маша ела кашу».
– Зачем?
– Затем, что я говорю по-русски, а вы меня понимаете, – объясняю я, выводя на бумаге печатные буквы. – Сравним: Ма-ша е-ла ка-шу, – веду пальцем по буквам. У Гилвы на листе непонятные закорючки. Она читает, но, похоже, не все звуки я слышу.
– А это что за префикс?
– Это же ясно! ВНУТРЬ ела.
– А разве можно есть как-то по-другому? А, понял! Если тортом по морде – это не внутрь, да?
Гилва не выдерживает и начинает смеяться. И сразу превращается в молодую, симпатичную девушку. Но – ненадолго.
– Знаете, Гилва, Лабиринт дал мне по три экземпляра каждой книги. На английском и на тари я оставил под деревом. А русский взял с собой. Сейчас попробую доставить сюда остальные экземпляры. Вы не против?
Все втроем выходим на свежий воздух, вызываю перед собой знак Лабиринта и марширую вокруг полукапсулы. Как всегда – двадцать оборотов. Если в прошлый раз шел по часовой стрелке, то теперь – против. Оля отходит в сторону и садится по собачьи под деревом. Она уже привыкла к моим прогулкам. Лицо Гилвы вытягивается. Она щупает руками воздух, словно перебирает его пряди.
– Сэр Богдан, что вы делаете?
– Наколдовываю вам книги, а себе – портативный компьютер, и всем нам ужин. – Интересно отметить, я стал сэром. – А что вы ощущаете?
– Перед вами знак Лабиринта, но вы скручиваете пространство совсем так, как в Путях Всевидящих. Мерлин как-то показывал мне Лабиринт Искусств. И это слово – компьютер. Он иногда упоминал его.
Заканчиваю двадцатый оборот. Но Гилва не торопится заходить внутрь.
– Забавно. Теперь пружина медленно раскручивается. Никогда не встречалась с такой техникой колдовства, – сообщает она, изучая изменения внутри полукапсулы.
– Идею я позаимствовал у Корвина. Кое-что добавил от себя. Это то же самое, что менять отражения. Главное – двигаться. А по прямой, или по кругу – не имеет значения.
– И вы так спокойно открываете мне секрет? Или рассчитываете на ответную откровенность с моей стороны?
– Во-первых, вы мне нравитесь, – говорю я, и слышу мощный сердитый всхрап за спиной. – А во-вторых, безусловно, рассчитываю. И не надо преувеличивать. Вы путешествуете по отражениям. Следовательно, прошли Логрус. А я читал, что, нацепив манипуляторы Логруса, можно вытаскивать нужные предметы из самых удаленных отражений. Быстро, и сапоги не стаптываются.
Но Гилва уже не слушает меня. Она жадно листает книги, и глаза ее превращаются в щелки.
– Вам дал книги сам Лабиринт?
– Больше некому.
– Вот срань!
– Не понял?
– Ублюдок! Раньше он хранил чужие тайны при себе. А вы оставили эти книги под деревом?
– Да… Что-то не так?
– Вы чем-то похожи на Корвина, Богдан. Не внешне, нет. Он совершал иногда очень странные поступки. За Мерлином это тоже водилось. И вы сумели пройти Лабиринт… Вы подарите эти книги мне?
– Они ваши.
– О чем я и говорю. Да вы хотя бы понимаете их ценность?!
– Я уже сказал: они ваши.
– Блаженный… С какой луны вы свалились, Обод вас побери!
– Я был на Луне, – сажусь за компьютер и прокручиваю на экране видеоролик, как какой-то американец танцующими прыжками перемещается от прибора к прибору.
– Это вы?
– Нет. Один знакомый. Там нет воздуха, поэтому приходится носить скафандр. Видите, ранец на спине. В нем запас воздуха в металлических баллонах. – В этот момент ракурс меняется, и в кадр попадает жилая полукапсула.
– Ваш дом! – изумляется Гилва.
– Просто похож. Там почти все строения имеют форму куполов, не удивляйтесь.
Гилва смотрит на меня загадочным взглядом.
– Богдан, кто вы?
Хотел бы я знать…
Оля удаляется на ночь в конюшню, а я показываю Гилве, как пользоваться ночником над кроватью и изобретаю повод, как бы изящнее подгрести к ней с нескромным предложением. Но тут возвращается Оля. Обиженная Оля. Оскорбленная в лучших чувствах. Кусок обманутой невинности.
– В чем дело?
Кивок на дверь. Иду выяснять, что же там случилось. Понятно! Жилплощадь занята. В Олиных покоях поселился жеребец. И уже парная кучка благоухает посреди ее гнездышка. Возвращаюсь. По дороге любуюсь незнакомыми созвездиями. В небе лодочкой качается месяц. Вот дьявол! Он на самом деле качается! Упадет еще…
Мотаю головой и вхожу в полукапсулу. Оля оттеснила Гилву в ту половину, которую я использую как спальню, расталкивает мебель по углам, готовя себе новое спальное гнездышко. Выпускаю воздух из дивана и пары кресел, сразу становится свободнее. Гилва, стоя в дверном проеме с любопытством наблюдает за происходящим. Наконец, Оля ложится. В справочнике написано, что лошади спят стоя, но Оля – только лежа. Бросаю на пол рядом с ней поролоновый мат.
– Разве моя кровать недостаточно широка? – интересуется Гилва. Что ж, проигрывать тоже нужно с красивым лицом.
– Видите ли, Оля – очень ревнивая натура. Кроме того, у меня есть девушка. Паола.
Оля трется головой о мое бедро и начинает мурлыкать. Мурлыкающая лошадь – это зрелище стоит того, чтоб на него посмотреть. Чешу ее за ухом.
– Богдан, я вас не пойму. Вы относитесь к ней как к человеку. Но ведь именно вы… Ладно, это ваши проблемы.
Гашу общий свет и закутываюсь в одеяло. Гилва при свете ночника читает хроники.