На неё неприветливо косились ветхие приземистые дома, чьи деревянные стены почернели от времени, и узкая улочка, вовек не слыхавшая об асфальте, норовила подсунуть под ноги очередную лужу.
С непроницаемым равнодушием бледное солнце щурилось сквозь серую хмарь облаков — и неясно было, скроется ли оно насовсем или решит разогнать подползающий с запада дождь.
Странницу терзала та же неопределённость.
— Точно не хочешь с ними поговорить? — спросил Тьюди, когда они подошли к единственному каменному строению в округе, чей строгий шпиль возвышался над пологими крышами.
Часовня миротворцев, величественная и белая когда-то, понурилась, посерела от грязи и пыли, которыми славились города Талиссии, а мраморная резьба фасадных колонн кое-где покрылась неприглядной зеленью.
Эмбер отрицательно покачала головой.
Толку от разговоров? Да и попробуй втолкуй… Всё это затянется неимоверно, если ждать помощи из Чертога. И на какую помощь она могла рассчитывать? На кучку дормейдов, рвущихся в бой? Один уже погиб по её вине. Или, может, на кейдора старой закалки, который с подозрительностью параноика будет сомневаться в каждом её слове?
— Только давай без подробностей, как договорились, — бросила она вслед спутнику, когда тот поднимался по крошащимся ступеням. — И не вздумай сообщать новый код доступа для связи с «Квикстарт»! Три часа в бортовом компьютере ковырялась, чтоб не отследили…
Часовни, подобные этой, имелись на большинстве сколь-нибудь обжитых планет. Они подчинялись Чертогу и находились под надзором прибывавших несколько раз в году миротворцев-инспекторов, но управлялись смотрителями из числа местных жителей.
Именно в обязанности смотрителей и прихожан входило благоустройство часовен — обителей Света, в которых каждый желающий мог научиться истинному пути.
Очевидно, этот полузаброшенный дом знаний и молитв прихожанами не изобиловал.
В городах побольше вместо часовен строились внушительные соборы, чей облик стремился хоть отдалённо воспроизвести главное святилище Алессиона. Некогда их возглавляли беместы, но после упразднения ранга туда направлялись миротворцы-посланники — не дольше чем на год.
Тьюди прибыл на Талиссию на ладье инспектора — и на ней же собирался вернуться в том случае, если не найдёт Эмбер… или если окажется, что та умудрилась остаться без «Квикстарт».
К счастью, странница просто так не разбрасывалась чужими вещами — хотя у неё в первые дни мелькала такая грешная мысль. Выпивка и кров чай не дармовые… Затуманенный отчаянием голос разума надоумил её продать кое-что из наиболее безобидных побрякушек Марагды, какой-то сломанный передатчик, — и теперь оставалась ещё изрядная пригоршня монет.
Пока Тьюди в часовне связывался с Чертогом, странница, воровато озираясь, скрепя сердце нырнула в давно запримеченный мрачный проулок.
Небрежное граффити у входа изображало разноцветную волнистую спираль, один вид которой вызывал головокружение. Вроде бы безобидное творчество уличного художника — истинный смысл этого символа знали только покупатели и продавцы.
Как и ожидалось, в темноте проулка странницу встретила непримечательная фигура в капюшоне.
— Джет. На все, — Эмбер ссыпала монеты в протянутую ладонь.
Это был не далеко лучший способ справиться с тревогой и вспышками гнева, но в первое время после становления на путь Света подавление бури эмоций давалось Эмбер нелегко, и она неблагоразумно прибегла к столь постыдному средству. Только на Элестрене, в суровой аскезе, ей удалось избавиться от губительной привычки. Теперь тревоги вернулись — и странница не без колебаний бесславно поддалась позабытому навязчивому влечению.
— Виг меня убьёт, — пробормотала она, пряча под плащ пластинки с таблетками.
На сердце было тяжело, в душе — гадко. Очередное лукавство. Ещё один шажок, удаляющий её от Света. Эмбер не могла отделаться от чувства вины, она отчётливо представляла синеглазого миротворца, неодобрительно качающего головой в осуждающем молчании.
«Это поможет сосредоточиться», — мысленно оправдывалась странница перед ним — и перед собой, — хотя какие тут могут быть оправдания?
Только сунув таблетку в рот и ощутив вкус будоражащей свежести, она заставила нудный голос совести замолчать.
Она встретила Тьюди уже в тумане: в ярком затмении, сквозь которое окружающие предметы виделись чрезвычайно насыщенными и резкими в фокусе и размытыми по краям. Из живого мира Вселенная превратилась в набор конструкций и схем, которые нужно соединить в правильном порядке. Ясно и просто. И без лишних переживаний.