— Дормейд Клет, — Бево Беато повернулся к стражу, и тот вытянулся струной. — Ты давно рвался прочь из Чертога, не так ли? Легенды о древних беместах с детства тебя восхищали, и ты всей душою некогда жаждал если не стать беместой, то хотя бы вживе увидеть одну из них. Что ж, юноша, «мечтай осторожно, ибо мечты исполняются». Так говорил наставник Сорли, верно? Твоё сердце не знает покоя с той поры, как он исчез. Так обрети же утраченное: найди его, сделай то, что не удалось другим миротворцам — и прими всё, что выпадет на твою долю, безропотно и смиренно.
Страж растерянно поморгал.
— Ладью ты найдёшь готовой, а спутница укажет направление. Теперь поспешите — и будьте безжалостны. К вражеским наваждениям и соблазнам — но не к врагам.
Раздвижные двери за спиной распахнулись, и Эмбер со стражем, поклонившись, направились в коридор.
«А что… что мне делать?» — обернувшись, спросила странница взглядом, но увидела только тающий свет, струящийся сквозь закрывающиеся витражные створки окна.
«Выучи урок».
6
Миновав путаные изгибы коридорных пролётов, залитых ярким светом люминесцентных ламп, они вошли в скоростной прозрачный лифт в глубоком безмолвии, ибо каждому было, над чем поразмыслить.
Отделанные снаружи искажающим свет материалом и потому невидимые, между башнями Чертога сновали антигравитационные платформы и лифты, позволяющие перемещаться от одной вершины к другой, не спускаясь вниз. Таков, очевидно, был путь в затворнические покои Бево Беато — не в небесах же он жил, в самом деле. По крайней мере, не в прямом смысле.
Готические башни Чертога извечно тонули в облаках: то в кучеряво-белокурых, как растрёпанная шевелюра растерянного мальчишки, то в сизо-туманных, порою сгущавшихся в непроглядную мглистую хмарь. И даже когда прояснялось, то снизу, с площади, их вершин нельзя было разглядеть: они уходили в самое небо.
И Эмбер понятия не имела, насколько высоко. Лифт стремительно поднимался мимо белых облаков, но в какой-то момент башня… закончилась. Странница посмотрела наверх сквозь прозрачную крышу и обомлела: над ней в темнеющей синеве засияли звёзды. А лифт всё не останавливался.
Прежде Эмбер не бывала в Небесной гавани Чертога, куда, без сомнения, они направлялись: во время Бури гавань вместе с вершинами белых башен была разрушена, и миротворцы пользовались городским причалом. Но того, что открылось за раздвижными дверями, она и вообразить не могла.
Необозримая круглая площадь, кипящая гулом шагов и гомоном разговоров, рокочущая шумом моторов и дребезгом всевозможных механизмов. Тут и там сновали техники в рабочих комбинезонах и касках, связисты с трескучими рациями и конструкторы в лабораторных халатах.
На судовой платформе стройными шеренгами выстроились серебристые небесные ладьи. Гладкие сияющие борта со сложенными вдоль продолговатого фюзеляжа крыльями, они походили на спящих остроносых птиц.
— Похоже, нам туда, — страж неопределённо махнул рукой и направился к ладьям.
Эмбер, с любопытством озираясь по сторонам, последовала за ним.
Они шли между рядами судов, от крохотных шлюпок к небольшим канонеркам, и у странницы дух захватывало от громадности и великолепия гавани, укрытой высоким куполообразным сводом, но ещё больше — от того, что виднелось далеко впереди, за прозрачной стеной.
Непроглядная глубина чёрного космоса.
Она совершенно отвыкла от этого пейзажа… и только теперь осознала, как сильно по нему скучала.
— Не могу не отметить, что я решительно не согласен с Хранителем Беато, — суровый голос Кадмара Огаро вернул Эмбер к реальности.
Он стоял в своей обычной позе, скрестив на груди руки, возле серебристой канонерки с надписью «Квикстарт», чьи днище и нос были выкрашены антрацитом.
— Конечно, он достиг покоя и превосходит мудростью прочих Хранителей, но… и он не лишён способности ошибаться.
Странница кашлянула, многозначительно покосившись на стража. Всё-таки негоже перед ним обсуждать спорные решения начальствующих.
— Уверен, дормейд Клет поступит правильно, если столкнётся с чем-то, противоречащим заветам Чертога, — процедил Огаро не менее многозначительно. — Или с кем-то.
Неуловимым жестом он вынул длинный свёрток и, небрежно сбросив тряпичную упаковку, протянул юноше изящное складное копьё с голубой звездой в наконечнике. И прежде, чем поражённый дормейд успел вымолвить слова благодарности, добавил ещё один предмет, и вовсе лишивший того дара речи. Серебряный обруч кейдора.
— Только на время миссии, — предупредил Огаро, — ты ещё не завершил обучение, помни об этом.