Я вернулась на кухню подавленной и обнаружила, что там полно слуг. Наш уклад не походил на общепринятый в этом районе: наши слуги работали с полудня до полуночи и не жили в этих стенах. Что, впрочем, не отличалось от прочих домов с сомнительной репутацией. В лучших местах, где продают блуд, клиенты платят за сохранение тайн столько же, сколько за секс. Мало кому из состоятельных мужчин и женщин понравится, если их постельные утехи станут предметом обсуждения, а слуги, которые сутками крутятся поблизости, — неисправимые сплетники.
Когда я вошла в кухонную дверь, повар и его помощники, дворецкий, лакей, горничная и посудомойщик — все бросили работать и изумленно вылупились на меня. Они слышали о рыжеволосой ведьме. Обо мне сплетничали соседи, а лакеи принца предлагали деньги за сведения о том, где я прячусь.
Я уставилась на них.
— Вам нечем заняться?
Все отвернулись, даже повар.
— Ты, — ткнула я в него пальцем. — Собери мне завтрак и пришли его в главную гостиную.
Вы думаете, что я обращалась со слугами грубо. Но попробуйте вынести неуверенные, испуганные взгляды полудюжины глаз и скажите, как оно вам. За две недели до этого, когда я носила личину Золушки, эти люди обращались со мной любезно и доброжелательно. Сейчас же они дрожали и поспешно убирались с моего пути, словно боялись, что моя тень падет на них и заберет их удачу. Я оскорбилась.
В гостиной я нашла Сильви и Майнетт — они играли за чайным столиком в шахматы. Обычно Сильви в таких матчах не уступала Майнетт, но сегодня ужасно проигрывала и казалась рассеянной и обеспокоенной.
— Эмбер! — Сильви подпрыгнула и, подхватив свои серебристые бархатные юбки, бросилась обнимать меня. — Мы так волновались, когда ты ушла и с таким облегчением вздохнули, когда Дульси сказала, что ты вернулась. Она спит наверху. Должно быть, твое возвращение ее успокоило.
— Я подмешала снотворное ей в чай.
— Как хорошо, что ты вернулась, — рассмеялась Майнетт. — Я знаю, ты найдешь способ расстроить планы принца. — Она замолчала и посмотрела на шахматную доску. — И, думаю, он тоже это знает.
Майнетт нечасто позволяла эмоциям отражаться на своем лице, потому что такое проявление чувств в конечном итоге приводит к морщинам. Но теперь ее крашеные черные брови задумчиво нахмурились. Он подобрала юбки напудренной рукой и подошла к синему кожаному стулу моей матери. Мы с Сильви молчали, зная, что это должна быть важная мысль, раз Майнетт рисковала морщинами ради нее.
— Интересно, не потому ли принц не оставляет тебя в покое, что ты бросаешь ему вызов? — спросила она наконец.
— Хочешь сказать, это моя вина?
— Нет, нет. Я просто хочу заметить, что он — мужчина, которому невозможно отказать. Прожив так всю жизнь, любая душа возжаждала бы непредвзятого мнения.
Я вспомнила, что принц написал обо мне. «Я велю ей прийти ко мне, но она не приходит. От этого я хочу ее лишь сильнее».
— Ты права, Майнетт. Он хочет меня, потому что я могу сказать «нет».
— Идем дальше. Распространяется ли его проклятье на животных?
— Нет, лишь на людей.
— И все же он проводит свои дни, возясь с животными на конюшне или на псарне. Любая женщина, которая увидит его лицо, с радостью раздвинет для него ноги, а он при этом платит шлюхам. Принц желает искренности, моя дорогая. Даже переча ему, ты реагируешь так, как он хочет.
— Что за сумасшедшая идея! Я думала, мужчины любят, когда им в постели льстят.
— Большинство, но не все, — вставила Сильви. — Мужчин могут возбуждать странные вещи. Однажды у меня был очень приличный джентльмен из Земли Туманов, который умолял шлепать его по заднице и называть гадким мальчишкой. А Дульси когда-нибудь рассказывала о ночи, которую она провела с великим герцогом и кабачком?
— О, Сильви. — Я спрятала лицо в ладонях. — Пожалуйста, не надо. Я люблю кабачки.
Накрашенные розовые губы Сильви изогнулись в лукавой усмешке.
— Как и великий герцог.
При виде моих покрасневших щек сестры взорвались хохотом. Им всегда нравилось меня шокировать. Как же я соскучилась! Когда смущение прошло, я тоже рассмеялась.
Жалобный вой с улицы прервал наше веселье.
Майнетт помрачнела:
— Снова та собака. Клянусь, если мне придется вытерпеть еще хоть одну ночь, слушая этот вой, я найму охотника, чтобы он ее выследил и убил.
Я взглянула на Сильви. Ее лицо под румянами, казалось, побледнело и осунулось. Руки лежали на коленях, но она скрутила носовой платок жгутом и натянула между сжатыми кулаками.