Борьба была недолгой. Мирный взял Кошу за волосы и сильно ударил его головой об пол. Коша захрипел и замер. Покатился по ковровому покрытию выпавший из кармана шприц.
— Класс! — сказал Абдулла и с уважением глянул на Зяму. — Круто!
— Молодец! — отрываясь от неподвижного тела Коши, буркнул Мирный. — Проверь, как она?
Мальчики выбрались из своих кресел и окружили Марину, лежащую на полу.
— Жива она? — Мирный ткнул ботинком Кошу, и голова Коши безвольно перевернулась.
— Да дышит вроде!
Покачиваясь, Никон поднялся. Вынул платок, вытер с лица кровь.
— Твои люди? — спросил он тихим свистящим шепотом, обращаясь к Мирному. — Твой человек там? — он указал на запертую дверь пилотской кабины. Мирный кивнул. — Так ты его оттуда и вытащишь.
Уперев ствол в бок Мирному, он заставил его пройти до конца салона. Когда они оказались возле двери, Никон сказал громко, чтобы могли услышать все находящиеся в салоне:
— Либо вы откроете нам дверь! Либо я через каждые две минуты буду расстреливать по одному ребенку! — Как бы закрепляя свои слова, он изо всей силы двинул каблуком по неподвижной руке Марины. Хрустнули сломанные пальцы. — Даю две минуты!
Из второго салона послышалась возня и протяжный женский стон, это бандиты, поснимав с тележки свои рюмочки коньяка и проглотив их, скрутили вторую лжестюардессу.
— Осталась одна минута! — сказал Никон. С пистолетом в руке он опасливо встал сбоку от двери, выталкивая перед собой Мирного. — Сорок секунд!
6
Борис даже не сделал попытку присесть, хотя штурман и поднялся из своего кресла. Борис видел, как рука командира корабля перебрасывает тумблеры.
— Центральная! — сказал командир в микрофон. — Говорит борт 667. Центральная, у нас ЧП. На борту террористы. Нас шантажирует большая группа вооруженных людей! — Секунду он слушал. Звук из наушников не проникал в кабину. Потом сказал: — Понял. Курс прежний. — Он опять переключил что-то на пульте и добавил: — Нас встретят!
За дверью послышался новый хруст.
— Я не шучу! — раздавался из-за двери неприятный голос. — Я повторяю, буду расстреливать детей. По одному каждые две минуты! У вас осталось тридцать секунд!
— Открыть? — спросил второй пилот. Командир кивнул.
— Нельзя! — сказал Борис. — Они все равно никого не оставят в живых. Я уже имел с ними дело.
— Осталось десять секунд! Эй, мальчики, возьмите какого-нибудь… Да нет, вот там… Ну, пусть будет девчонка! Девчонка даже лучше, быстрее впечатлятся!
Когда детский судорожный визг наполнил салон, второй пилот побледнел. Рука его, сжимающая пистолет, опустилась.
— Открой! — приказал командир.
Штурман повернулся к двери и нажал пальцем на рычажок замка. В этот же момент Борис выхватил пистолет из вялой руки второго пилота и направил его в сторону распахнувшейся двери.
— Ну зачем ты? — спросил Мирный, надвигаясь на Бориса. — Зачем ты так?! Я по-хорошему с тобой. Я с тобой по-человечески! А ты, сука!..
Борис выстрелил в упор несколько раз. Одна пуля ударила Сеню в грудь, другая в живот. Огромное тяжелое тело бандита отбросило назад, но он не сразу потерял сознание. Изо рта Мирного хлынула кровь, но он все-таки прошептал:
— Сука!.. Сука ты!.. А еще песни пел!..
Блестящий ботинок Никона выбил костыль, и Борис полетел головой на пульт. Никон вошел в кабину, приставил ствол к виску командира, чуть выше наушника.
— Напрасно вы оповестили диспетчеров! — сказал он спокойно. — Теперь мы с вами не можем лететь в Нью-Йорк. Так что меняем курс!
7
Под самолетом был Атлантический океан. Но в иллюминатор океана видно не было. Только небесная голубизна. Облака растаяли. По движению солнца Алексей догадался, что «боинг» меняет курс.
«Это значит, они шантажируют пилотов, и теперь мы прилетим куда-нибудь в Южную Америку, — думал Алексей. — Глупо! Имея на борту столько заложников-детей, можно было бы всю жизнь хоть по Европе летать. Кто им с таким грузом что посмеет сделать?»
Его даже не связали. Просто заставили сидеть на своем месте. Слева от Алексея заплаканный малыш судорожно нажимал пальчиками кнопки электронной игрушки «тетрис». Оторвавшись от иллюминатора, Алексей оценил обстановку. Три бандита находились в конце салона возле распахнутой двери в пилотскую кабину. Трупы и раненых унесли куда-то в самый хвост «боинга». По салону из конца в конец расхаживал наголо бритый подросток лет четырнадцати. В руке подростка был длинный нож. Периодически он останавливался рядом с каким-нибудь креслом и щекотал острием ножа кого-нибудь из притихших юных пассажиров.