Выбрать главу

— В каком она состоянии? — спросил этот человек у врача, пристраивающего капельницу над больной.

— Все в порядке! Много крови потеряла. Но серьезных повреждений, кажется, нет. Только руку вряд ли удастся восстановить!

Марина шевельнулась, но глаз не открыла.

— Коша! — прошептала она. — Стреляй!..

— Бредит! — сказал врач.

Склонившийся над Мариной Владиславовной человек вовсе не был Кошей. Если бы она все-таки открыла глаза, то узнала бы Петра Петровича, сотрудника Интерпола. Веселый же бандит, пребывая в сознании, удобно устроился на своих носилках и все пытался повернуться в сторону направленных на него фото- и видеокамер, продемонстрировать свою героическую улыбку.

Вслед за ранеными из самолета вынесли, один за другим, четыре черных пластиковых мешка, застегнутых на длинные металлические молнии. Трупы погрузили в специальную машину и, так же как раненых, скоро увезли.

Минуя обычный таможенный контроль, всех пассажиров рейса 667 на некоторое время изолировали в специальном зале. Нужно было отделить бандитов от инвалидов. В первый момент хотели избавить детей от тягостной процедуры, но тут же выяснилось, что и среди школьников прячутся несколько малолетних уголовников.

Когда и автобусы с пассажирами, и медицинские машины укатили, пришла очередь груза. На борт поднялись несколько специалистов. Им потребовалось немало времени, чтобы обнаружить искомое. Солдаты в пятнистой форме спускали ящики с игрушками через багажный люк, и другие солдаты, не распаковывая, ставили их в военные грузовики. Через два часа и эти грузовики, и полицейские машины покинули взлетную полосу.

Группа американцев, приехавшая в аэропорт имени Джона Кеннеди для встречи с обездоленными русскими детьми, сперва оттертая репортерами, вскоре собралась с силами и устроила прямо на летном поле небольшую манифестацию. Над этой группой, к которой присоединились и несколько десятков пассажиров аэропорта, даже поднялись небольшие самодельные плакатики. На одном из плакатиков было написано:

«ОТПУСТИТЕ НЕСЧАСТНЫХ ДЕТЕЙ. ОНИ И БЕЗ ТОГО НАСТРАДАЛИСЬ В РОССИИ!»

12

Лида проснулась от укола. Несмотря на настойчивую опеку нескольких молодых полицейских, она умудрилась каким-то образом добраться до Алексея и по трапу сходила, уже держась за его руку.

Алексей, так же как и остальные, покачивался, воздействие сильного снотворного газа еще долгое время сохранялось в организме, ослабленном лечебным голоданием, порождая излишнюю вялость и апатию. Но свой кейс с патентной документацией он все-таки прихватил. Сунул внутрь ноут-бук, сотовый телефон, застегнул замочки. Теперь, когда их вместе со всеми поместили в зале, Алексей одной рукой держался за ручку кейса, а в другой руке продолжал осторожно сжимать ладошку Лиды.

— Все будет хорошо, малыш! — тихонечко нашептывал он ей на ухо. — Все будет в порядке!

Коробка с материалами, подтверждающими патенты, осталась в багаже и, вероятно, была теперь для него утрачена. Преодолевая сонливость, Алексей пытался сообразить, как же им теперь выкручиваться, но на этот раз в голове было пусто. Ни одной здоровой мысли.

Проверка пассажиров продолжалась несколько часов. Были получены из Москвы соответствующие ориентировки, проведены тут же в аэропорту несколько десятков кратких допросов. Нагло пикетирующая взлетную полосу группа активистов ЮНЕСКО, встречающая несчастных российских детей и инвалидов, была наконец удовлетворена. Детей, включая и малолетних преступников, передали в руки встречающих. Отпустили и немногочисленных инвалидов. Последними отпустили Лиду и Алексея.

— Ну, и куда теперь? — прикрывая глаза рукой от солнца, спросила Лида, когда они с Алексеем вышли на площадь аэровокзала. — Ты был когда-нибудь в Нью-Йорке?

— Ты же знаешь. Нет! Нужно поискать какой-нибудь отель и выспаться как следует. А потом и подумаем, что делать будем.

13

Лида сидела в ванне, когда в дверь их номера осторожно постучали.

— Завтрак принесли? — крикнула она.

— Нет, — отозвался Алексей. — Тут какая-то записка.