На следующий день после получения Коша опробовал лилию. Выбранную в ювелирном магазине цепочку ему не отдали, он набрал указанный в записке телефонный номер, продиктовал положенные цифры и не без удовольствия наблюдал, как был разгромлен магазин. Следующую попытку он сделал на совсем малую сумму и спокойно получил две бесплатные бутылки коньяка. Коша пользовался брошкой с крайней осторожностью, никто в банде не должен был знать о лилии. Ему нравились не столько даровые приобретения (при надобности он мог то же самое взять просто так или при помощи оружия), ему нравилась загадочная сущность маленького серебряного цветочка, его безотказность.
Но, к несчастью, во время пьяной драки, свалившись в Москву-реку, он вместе с кожаной курткой потерял и брошь. Теперь Коша готов был заплатить любую цену, только бы снова сделаться тайным обладателем серебряной эмблемы.
На удивление быстро и легко вагон был обеспечен горячим чаем. Вода в титане закипела, проводник заварил чай, разлил его по стаканам и отнес всем желающим. Все те, кто уже подверглись обработке и обыску, били зубами в горячие края стаканов. Не в состоянии сделать ни одного глотка, они проливали кипяток себе на колени и на руки, почему-то от этого успокаиваясь. Те же, до кого бандиты еще не дошли, пили чай в неприятном ожидании. Отказались только дембеля, так и не пожелавшие открыть свое купе.
— Теперь пора! — сказал Алексей, повернувшись к Борису. — Засекай время. Я выйду за проводником, когда он пойдет собирать пустые стаканы. Нужно устроить шум через две-три минуты после того, как я выйду. Сделаешь?
Бородач кивнул. Лида ничего не сказала, она только прикусила губу, стараясь не выдать своего волнения. На весь вагон разносились голоса запертых в своем купе дембелей.
— Они перекрыли оба тамбура, — звучал голос Владимира за дверью. — Проход по поезду закрыт. Должны же на это обратить внимание.
— Не обязательно… — возражал другой солдат. — Кому это надо? Перегон трехчасовой, мало ли, дверь заклинило, можно подождать до станции.
— А если они нас из автомата через дверь порубят?
— Ты думаешь, у них есть автомат?
— Может оказаться.
— Будем стрелять с этой стороны. Чтобы нас порубить из автомата, нужно встать напротив, сбоку не выйдет, будем стрелять, чтобы не встали…
— А если через стенку?
— Да тише ты!..
10
Когда в проеме раскрытой двери опять появилась человеческая фигура, командированные, как один, замерли и повернули напряженные лица. Но это был всего лишь проводник. Мятая фуражка плотно надвинута на голову, потертая кокарда поблескивает, так же как и стаканы на дрожащем в его руках казенном подносе.
— Чай пить будете? — бесцветным голосом спросил проводник, слепо всматриваясь вовнутрь купе.
Один из командированных даже рот беззвучно раскрыл, когда из-за спины проводника возник Алексей. Приложив палец к губам, Алексей тихо присел на нижнюю полку так, чтобы его нельзя было увидеть из коридора.
— Нет, какой чай, вы с ума сошли? — Обитатели купе с неприязнью косились на незваного гостя.
— Сережа, а почему не попить чайку? — возразил вдруг один из командированных, затягивая ремень. — Все же обошлось… по-моему?
— Конечно… Обошлось! А он горячий? — Белая рука с коротко подстриженными ногтями потянулась к подносу и, посреди движения вдруг испугавшись, нырнула обратно, куда-то за спину. — Да, собственно, какая разница… — Он укоризненно посмотрел на Алексея, все еще прикладывающего палец к губам. — Чай — это хорошо! — Голос окреп. — Чай — это очень хорошо! Чай — это что-то совсем нормальное.
Проводник вошел и поставил поднос на дрожащий столик. Один за другим снял с подноса четыре стакана. Положил рядом со стаканами сахар.
Пакет лежал на полу рядом с неуклюжим ботинком проводника. Через целлофан можно было разглядеть зеленую долларовую бумажку.
«Бывает же! Россия-матушка, только здесь такое возможно, бардак! — усмехнулся про себя Алексей. — Бандиты по всему вагону людей убивают, а предмет поиска тут, на полу, просто валяется, посредине купе! Отдать им пакет? Но если я его отдам, то скорее всего в награду меня же и пристрелят! Спрятать? Эти дураки точно проболтаются, — он покосился на командированных. — Нужно его уничтожить как-то!»