- Оставьте его там.
- Но ведра уже полны. Нельзя держать на кухне полные ведра, это противозаконно.
- Не волнуйтесь, фройляйн, теперь мы - закон. Так что поставьте ведро на место.
Алиса, поставив на кон всё, оставила ведро на полу и скрестила руки на груди.
- Ну тогда сами выносите, если охота.
- Уберите его отсюда, я сказал.
Девушка продолжала смотреть ему прямо в лицо. Весь персонал кухни заметил, что происходит, и теперь смотрел в их направлении с весьма недружелюбными лицами. Поскольку Алиса повернулась к ним спиной, никто не понял, что она не одна из них.
- Да ладно, приятель, пропусти ее, - вмешался другой штурмовик. - Нечего этой штуке делать не кухне, на хватало нам еще всякой заразы. К тому же эта вонь пропитает нашу одежду, а нам в ней всю ночь сидеть.
Первый пожал плечами и отошел в сторону.
- Хорошо. Тогда проводи ее сам до контейнеров, только возвращайтесь поскорее.
Проклиная себя, Алиса выбралась наружу. Узкая дверь вела в еще более узкий проулок, где слабо светил единственный фонарь - у самого выхода на улицу. Там и впрямь стоял мусорный контейнер, окруженный целой стаей тощих кошек. В Германии для бездомных кошек настали трудные времена.
- И давно вы здесь работаете, фройляйн? - поинтересовался штурмовик каким-то странным тоном.
"Просто не верится, - думала Алиса. Мы идем по этому переулку, у меня в руках помойное ведро, у него - автомат, и этот идиот еще пытается со мной заигрывать!"
- Можно сказать, что совсем недавно, - ответила Алиса со всей любезностью, на какую была способна. - А вы раньше участвовали в государственных переворотах?
- Нет, этот первый, - ответил он совершенно серьезно, не уловив иронии.
Тем временем они добрались до мусорного контейнера.
- Спасибо, вы можете возвращаться, - сказала Алиса. - Я и сама могу опорожнить ведро.
- Нет уж, фройляйн. Вы опорожните ведро, а потом я провожу вас обратно.
- Но мне бы не хотелось, чтобы вы тут меня ждали.
- Я подожду вас там, где вы скажете. Вы так красивы...
Приблизив к ней лицо, он попытался поцеловать ее. Алиса попробовала вырваться, но оказалась зажатой между мусорным контейнером и молодчиком в коричневой рубашке.
- Прошу вас, не надо, - произнесла она.
- Пойдемте со мной, фройляйн.
- Нет, пожалуйста.
Штурмовик смущенно отстранился.
- Простите, если я вас обидел. Я полагал...
- Не беспокойтесь. Дело в том, что я помолвлена.
- Как жаль. Он счастливчик.
Правда?
- Не беспокойтесь, - смутившись, повторила Алиса.
- Позвольте мне помочь вам с ведром.
- Нет!
Алиса схватила руку штурмовика, который переворачивал ведро, сбитый с толку. Ведро выскользнуло из его рук и покатилось по мостовой. Объедки частично рассыпались полукругом, в начале которого лежал жакет Алисы.
- Что за черт?
Сверток приоткрылся, и камера оказалась на виду. Солдат взглянул на Алису; ее виновность была написана у нее на лице. Больших доказательств ему не требовалось.
- Проклятая сука! Так ты - коммунистическая шпионка! - воскликнул молодчик в коричневой рубашке, хватаясь за ремень и нащупывая дубинку.
Не дав ему времени занести дубинку, Алиса схватила металлическую крышку мусорного ведра и попыталась врезать штурмовику по голове. Увидев это, тот поднял правую руку, и крышка с глухим звуком ударила его по запястью.
- А-а-ах! Мне же больно, сука!
Левой рукой он взялся за крышку и отбросил ее. Алиса пыталась сбежать, но переулок был слишком узким. Нацист схватил ее за блузку и с силой потянул. Алиса развернулась, блузка порвалась, приоткрыв грудь в бюстгальтере. Штурмовик, уже поднявший руку, чтобы ее ударить, на мгновение застыл, увидев такое, колеблясь между яростью и возбуждением. Этот взгляд наполнил сердце девушки страхом.
- Алиса!
Она посмотрела в сторону выхода из переулка.
Там был Пауль, в жалком состоянии, но это был он. Несмотря на холод, на нем не было ни пальто, ни пиджака. Он тяжело дышал и держался за бок, который болел после пробежки по всему городу. Получасом ранее он собирался войти в "Бюргербройкеллер" с главного входа, но даже не смог пройти по Людвигсбрюке, поскольку нацисты перегородили улицу баррикадой и поставили пулеметы.
Ему пришлось сделать большой крюк, пытаясь придумать, как пробраться внутрь. Он искал полицейских, солдат - кого-нибудь, кто мог рассказать, что происходит в пивной, но наткнулся лишь на несколько мюнхенцев, которые либо аплодировали, либо освистывали участников переворота с благоразумной дистанции.
Перебравшись на другой берег по Максимиллиансбрюке, Пауль стал расспрашивать на улице прохожих. Наконец, кто-то сказал ему, чтобы шел в переулок, куда выходит дверь из кухни, и Пауль побежал туда, молясь, чтобы не было слишком поздно.