С тихим скрипом колеса остановились, и Пауль изучил переулок через ветровое стекло. Начался мелкий дождь. Здесь, в сумраке, он ничего не мог различить кроме одинокого фонаря, под которым в конусе желтоватого света танцевали капли.
Через пару минут он решился выйти из машины. Целых четырнадцать лет он не был в этом переулке на берегу Изара. Здесь по-прежнему скверно пахло плесенью, гнилью и тухлой рыбой. В этот поздний час кругом было так тихо, что каждый его шаг гулко отдавался в тишине.
Наконец, он дошел до сарая и толкнул дверь. Похоже, здесь ничего не изменилось. Разве что пятна зеленой плесени, покрывавшие деревянную дверь, стали как будто больше, чем в те далекие времена, когда Пауль открывал ее каждое утро, переступая порог. Ржавые петли натужно застонали, дверь теперь открывалась с большим трудом, и Паулю пришлось навалиться на нее всем телом, чтобы открыть.
Он вошел внутрь. С потолка свисала единственная лампочка. Те же стойла для лошадей, земляной пол и повозка угольщика.
А прямо перед ним стоял Юрген с пистолетом в руке.
- Привет, братишка, - сказал он. - Закрой дверь и подними руки вверх.
Из одежды на Юргене были лишь черные брюки и форменные сапоги, а торс обнажен.
- Мы же договорились - никакого огнестрельного оружия, - сказал Пауль, осторожно поднимая руки вверх.
- Подними рубашку, - велел Юрген, взмахнув пистолетом, и Пауль подчинился. - Медленно. Вот так, хорошо. Теперь повернись, медленно. Очень хорошо. Сдается мне, что ты готов следовать правилам, Пауль. И я тоже.
Он вытащил из пистолета обойму и отбросил ее через перегородку стойла. Однако в пистолете осталась еще одна пуля, а дуло по-прежнему было нацелено на Пауля. Тот огляделся.
Они были одни.
- Ну что, ничего здесь не изменилось, правда? - поинтересовался Юрген. - Я и не хотел здесь ничего менять. Твой приятель-угольщик разорился пять лет назад, и я купил у него этот сарай за бесценок. Надеялся, что однажды ты сюда вернешься.
- Где Алиса, Юрген?
Брат облизал губы, прежде чем ответить.
- Ах, та еврейская шлюшка? Ты когда-нибудь слышал о Дахау, братишка?
Пауль молча кивнул. Он мало что знал о концентрационном лагере Дахау, но то, что ему было известно, ничего хорошего не сулило.
- Я уверен, что там ей будет удобно. Во всяком случае, она казалась вполне довольной, когда мой друг Эйхман сегодня вечером ее туда отвез.
- Ты гнусная свинья, Юрген.
- Что я могу на это сказать? Что поделать, если ты не способен защитить своих женщин, братишка.
Услышав эти слова, Пауль пошатнулся, словно его ударили кулаком в лицо. В эту минуту он понял всё.
- Это ведь ты ее убил, да? Ты убил мою мать.
- Черт побери, много же времени тебе потребовалось, чтобы догадаться! - глумливо расхохотался Юрген.
- Я был с ней в последние минуты ее жизни. И она... она сказала, что это не ты.
- А ты как думал? До последней минуты она тебе лгала, пыталась защитить. Но я не вру, Пауль - сказал Юрген, размахивая у него перед носом письмом Илзе Райнер. - Здесь всё написано, вся эта история от начала и до конца.
- Ты мне его отдашь? - спросил Пауль, с тревогой глядя на бумажный прямоугольник.
- О, нет. Я уже сказал, что у тебя нет против меня ни единого шанса. Я убью тебя собственными руками, братишка. Но если вдруг случится чудо и меня поразит молния... тогда оно будет здесь.
Юрген наклонился и насадил письмо на один из торчащих из стены гвоздей.
- Снимай пиджак и рубашку, Пауль.
Пауль подчинился, бросив одежду на пол.
Он разделся до пояса, теперь в его фигуре осталось очень мало от прежнего тощего подростка, каким он был много лет назад. Могучие бицепсы бугрились под загорелой кожей, покрытой тонкими прожилками мелких шрамов.
- Ну что, доволен?
- Ну-ну... Сдается мне, кто-то активно принимал витамины, - задумчиво проговорил Юрген. Я уже подумываю, не проще ли было бы просто пристрелить тебя, чтобы не создавать лишних проблем?
- Так стреляй, Юрген. Ты всегда был трусливым крысенышем.
- Не смей называть меня так, братишка.
- После того, как вы вшестером напали на одного? Шестеро с ножами против безоружного? И как, по-твоему, это называется, братишка?
С трудом сдерживая ярость, Юрген отшвырнул пистолет и схватил охотничий нож, лежавший рядом с ним, на козлах повозки.
- А вон там - твой нож, Пауль, - указал он на заднюю часть повозки. - И покончим с этим.
Пауль направился к повозке. Четырнадцать лет назад он вскочил на нее, отбиваясь от банды головорезов.
"Это был мой корабль, - думал он. - Корабль моего отца, захваченный пиратами. Теперь роли так переменились, что и не поймешь, кто плохой, а кто хороший".