– Нет, та девушка подтвердила его алиби.
– Ха, мы в тупике?.. – грустно усмехнулась женщина, поправив очки.
– Ярцева, прошу пока никуда не лезть. У меня из-за вашего любопытства и так проблем хватает. – Валерия вынула провода из розетки, энергично собирая вещи.
«Как у истощенной древнегреческой богини растрепались ее белобрысые проволоки по фарфоровому лицу», – Владиславу вспомнились слова одного фотографа о его прекрасной…
Следователь ненароком поймала затуманенный взгляд мужчины и спокойно заявила:
– Уходите, уже поздно. Я закрою кабинет и тоже пойду домой.
Анастасия боязненно окинула этих двоих, жалко скривив брови. Девушка окликнула Софью и поскорее вышла из отделения.
«Двадцать семь, двадцать восемь, двадцать девять…»
Ржевская монотонно пересчитывала снимки из материалов дела.
– Их ровно тридцать пять, я считал, – сказал Влад, надевая куртку.
– Без тебя знаю.
– Лер, чего ты так ко мне? – тихо начал он, тускло шаркая ногой.
Она резко перестала перебирать фотоснимки и захлопнула папку.
– Ну что я тебе сейчас сделал? Что было, то было…
– Ты уймешься, а?
Владислав озабоченно уставился на бывшую жену.
– Чего ты так смотришь? Думаешь, после того как ты бросил младенца, я тебя в зад целовать буду?
– Я был козлом и…
– Да, именно так, мой дорогой.
Валерия взволнованно выдохнула, снимая пиджак. Пока женщина поправляла пучок, рубашка немного задралась, и взгляд мужчины скользнул к оголенному кусочку идеального женского пресса.
– Лера, прости, – прошептал он, стыдясь повысить голос.
– Закрыли тему.
Он подошел ближе, и свет упал на черные глаза. Но привычный лживый блеск заменился на что-то…
– Мне пора домой, я должна созвониться с Диной.
– А она не с тобой? – спросил он, делая медленные шаги вперед.
– Она учится в Канаде.
– Так далеко? – Еще шаг.
– Да.
– Ей же всего двенадцать. – И еще.
– Ты помнишь?
– Да. – Он стал в упор.
– Удиви-тельно, – уверенный голос следователя сорвался на шепелявость. Женщина облизнула иссохшие губы, делая тяжелый глоток. Хочется пить.
– Лера…
11
«Такое странное ощущение… Вполне вероятно, что у меня эмоциональное выгорание. – Анастасия откинула голову на диване, не в силах даже моргнуть. – Такое напряжение теперь. Пора прекращать все».
– Здравствуйте. – В кабинет вошел Герман, немного неуверенно кланяясь девушке. – Я… Вы мне сказали приходить спустя время. С домашним заданием я справился.
– Написали гневное письмо?
– Да, это было трудно. У меня мысли не собирались.
– Рисунок сжигали?
– Ох, с этим возникли проблемы. Мне Соня купила цветные карандаши, но я рисовать-то… Кхм, в общем, да, я сжег.
– Хорошо. – Она отвернулась к подушке. Сил нет совершенно. – Простите, я чувствую себя растаявшим пломбиром.
«Пломбир… нет, гадость».
– Да-да, я понимаю. Вы же тоже человек.
– Не в этом дело, – прошептала Анастасия, ощущая жгучую растекающуюся тоску.
– А что же не так? – Герман осторожно присел рядом, сто двадцать пять раз меняя положение рук.
Она вымученно вздохнула.
– Я устала. Боюсь, наши сеансы придется прекратить. Я посоветую вам мою коллегу, она хороший спец…
Дальше он уже ничего не слышал. Парень физически осязал ее тревогу, которая уже сходит на неутолимую пустоту. Герман смотрел на своего врача, глотая каждое слово.
– Я вас понимаю. Мне очень жаль; вы стали мне другом, понимающим родителем.
– Спасибо, Герман.
Но любые родители, даже их тени, рано или поздно уходят.
Твои пшеничные барашки…
Он шагает невесомо, когтистыми лапами достигая двери. В замочную скважину кто-то вставил ключ, но, видимо, тот не подходит. Мужчина аккуратно вглядывается в глазок и…
– Милая, ты чего? Открыть не можешь? – Артем взял ее сумку, поцеловав жену в щеку.
– Не получалось, – безэмоционально ответила та, скидывая пальто прямо на пол. Переступив через него, девушка села на табуретку.
Муж пошел на кухню и поставил чайник.
– Я взяла отпуск, – прошептала Анастасия, стягивая мокрые сапоги.
– Что говоришь?
– В отпуске я.
Артем помог поставить обувь на место и озадаченно оглядел девушку. Она не поднимала глаз.
– Почему сейчас? Мы же весной планировали.
Она молчит и не смотрит.
– Тась. – Артем приподнял ее лицо ладонью, заглядывая в блеклые глазки. – Что с тобой?
– Я…
«сейчас расплачусь».
– … потом тебе скажу, хорошо? Просто сильно устала.
– На работе проблемы?