-- Я не ваш хозяин. Я здесь тоже пленник, как и вы. Я ненавижу сиборнальцев, это отвратительный народ -- высокомерный, подлый и коварный. Бросьте трупы в реку, а яму присыпьте камнями. А затем вымойте руки и убирайтесь подальше от этого места. Скоро оно превратится в настоящий ад.
Мадис хмуро и с подозрением смотрели на него. Ведь он был одет как сиборнальцы и только что как равный разговаривал с самим капитаном! Он чувствовал их ненависть, но эта ненависть не трогала его.
Наконец рабы двинулись с места, подняли одно тело и швырнули его в реку. Затем в неё полетели и все остальные. Вода равнодушно принимала их.
Река эта омывала Новый Аскитош. На восточном её берегу простиралась обширная равнина. На ней тут и там стояли изъеденные временем каменные мегалиты, обозначавшие земные и воздушные октавы.
Засыпав пустую могилу, мадис стали обсуждать перспективу бегства через реку. Некоторые из них были за такой план действий. Они стояли на самом берегу и убеждали остальных. Более осторожные указывали на невозможность переправиться вплавь через бурный поток и на неизвестные опасности, которые могут встретиться им в диких восточных лесах. И все они тревожно оглядывались на Лэйнтала, который оставался на месте, стоя со сложенными на груди руками. Мадис ожесточенно спорили, но так и не могли придти ни к какому решению: то ли им броситься в воду и переправиться на другой берег, то ли остаться тут и вернуться в тюрьму.
Их сомнения имели все основания. Равнина на том берегу кишела движущимися фигурами, которые торопливо шли к мосту. Птицы взмывали в небо при их приближении, тревожно крича.
Беженцы стремились на запад, отворачивая взгляды от Нового Аскитоша: всем была известна его репутация. Некоторые шли поодиночке, но большинство группами. Многие гнали перед собой животных. Кое-где виднелись даже фагоры. Общая угроза на время примирила всех.
Одна большая группа остановилась на отдых на склоне пологого берега. Острые глаза Лэйнтала заметили скрюченных болезнью людей. Значит, и зараза путешествовала с этими беженцами. А ведь все они, так или иначе, придут в Олдорандо! Он должен вернуться туда как можно быстрее, чтобы предупредить Датку и остальных. Иначе город погибнет под нашествием такого количества больных людей ещё до появления фагоров. Тревога за Ойру охватила его. Он так мало думал о ней с того времени, как жизнь его свела с волосатой снуктруикс...
Он посмотрел туда, откуда шли все эти несчастные. Вдали виднелись толстые стволы райбаралов, над которыми клубился пар. В просветах между клубами пара были видны высокие холмы, зловеще темневшие в туманном свете.
Ему показалось, что между двумя высокими холмами он видит белый пик, очертания которого постоянно менялась. Суеверные страхи охватили его, пока он не понял, что видит не ожившую гору, а тучу белых птиц фагоров. Но это понимание было ещё ужаснее. Надвигалась сила, которой ничто не могло противостоять.
Наконец он пришел в себя, отвернулся от протогностиков, которые всё ещё ссорились, и пошел обратно в селение, к дому охранников. Солнца грели его спину. Он чувствовал себя безмерно одиноким, но здесь никто не мог помочь ему в этом.
Он толкнул дверь дома охранников, стараясь услышать пение из церкви, но там царила тишина. Он не знал, где живут Скитошерил с женой, поэтому ему оставалось только ждать, пока они придут сами. Ожидание только усилило его тревогу. Каждая минута задержки уменьшала его шансы спасти город.
В селение вошли три пеших разведчика, ведя с собой двух пленников. Один из них тут же рухнул на землю. Сами разведчики тоже были вымотаны и истощены до предела, -- и, судя по всему, уже больны. Они шатаясь вошли в дом, бросив пленников на улице и даже не взглянув на Лэйнтала. Тот равнодушно посмотрел на пленника, который стоял на ногах. Пленники больше не заботили его. Но затем он снова посмотрел на него, более внимательно.
Пленник твердо стоял на ногах, хотя голова его была опущена, так как он очень устал. Он был высок и тощ. Несомненно, он тоже перенес болезнь. На нем была черная медвежья шкура, свободно свисающая с плеч. Лишь по ней Лэйнтал узнал Аоза Руна. Лицо его было изборождено морщинами, борода поседела, кожа на шее висела складками. Но всё же, это был он, исчезнувший лорд Эмбруддока!..
Лэйнталу показалось, что сам Вутра благословил его. Он просто не мог поверить, что его безумный -- теперь он понимал это -- поход завершился успехом. Это было настоящее чудо.
Опомнившись, он заглянул в дом, где возле стола сидели только что прибывшие разведчики и жадно тянули пиво.
-- Я возьму вашего нового пленника на работу, -- сказал он. -- Мне нужно кое-что сделать.
Он ушел, так и не дождавшись ответа. Скорей всего, его даже не услышали.
Кивком приказав Аозу Руну следовать за собой, Лэйнтал провел его в пустой сейчас храм. Возле главного алтаря молились жрецы, но он провел Аоза Руна в темный угол и усадил его. Тот с благодарностью опустился на скамью, как живой мешок костей. Сначала он не узнал Лэйнтала, теперь тонкого, как мальчик, тоже бородатого, в одежде сиборнальцев, а когда узнал, то обнял его, трясясь от рыданий всем телом. Он сам не мог поверить в то, что встретил своего бывшего лейтенанта в этом ужасном месте.
Немного успокоившись, он рассказал всё, что случилось с ним за год, о том, как он оказался на маленьком острове, как справился с болезнью, как перебрался на остров к фагору, которого звали Ямм-Вхрмар и который не был воином. И эти два извечных врага заключили союз. Они спали в одной хижине, ловили рыбу, чтобы не умереть с голоду. Иногда они видели на берегу людей или фагоров, кричали им, -- но никто не осмелился перебраться через бурный поток, чтобы помочь им.
Набрав бревен, что потребовало нескольких теннеров, они вместе построили плот. Первые их попытки уплыть с осторова были неудачны. Плот под их весом тут же разваливался. Но наконец они сплели корнями плот, который мог плавать. Ямм-Вхрмар влез на него, но затем со страхом выскочил. После долгих уговоров, Аоз Рун оставил его. Посреди реки корни распутались и плот всё же развалился. Но Аоз Рун выбрался на берег ниже по течению. Вутра был милостив к нему.