И несмотря на всё это, человечество медленно, но неуклонно продвигалось к цивилизации, без которой люди не смогли бы жить вместе и на земле царила бы разрушительная анархия. Теперь уже появились больницы, доктора, жрецы. Все они могли облегчать страдания больных, но не излечивать болезни полностью.
Аоз Рун выздоровел без их помощи. Его могучий организм сам переборол болезнь. Не обращая внимания на фагора, он подошел к воде, вошел в неё по колени, наклонился, зачерпнул воды в пригоршню и стал пить.
Струйка воды, пробежавшая между его пальцев, потекла по бороде и с легким звоном снова вернулась в бегущий поток. С Авернуса заметили даже эти маленькие капли. Сверхмощные телескопы спутников наблюдения отмечали каждый жест лорда Эмбруддока, задыхавшегося от изнеможения на маленьком острове. Авернус передавал все поступающие с планеты картины в Геликонианский Институт.
Приемная станция Института располагалась на Хароне, луне Плутона, на самой окраине Солнечной системы. Все события на Геликонии здесь обрабатывались и передавались в виде бесконечной саги всем людям Земли и на другие планеты Солнечной системы.
Огромные экраны стояли на больших площадях, способных вместить громадное количество зрителей. Обычно эти аудитории были пусты, но когда в жизни планеты намечались важные события, люди стекались в аудитории, как пилигримы. Геликония была самым любимым зрелищем на Земле. Никто из её обитателей не был знаком со всеми аспектами жизни на далекой планете. Но имена Аоза Руна, Шэй Тал, Бри, Лэйнтала Эйна были у всех на губах. С тех пор, как умерли земные боги, другие фигуры заняли их места.
Люди принимали Аоза Руна как своего современника, пусть и живущего в другом мире. Они заполняли аудитории, шурша своими самосветящимися одеждами. Слухи о страшной болезни, о затмениях распространялись по Земле, как они расползались вокруг Олдорандо.
Люди, наблюдавшие за Геликонией на экранах огромных телевизоров, забывали о том, что эта планета находится от них страшно далеко. Даже ученые на Авернусе были отрезаны от планеты, которую изучали. Они были отрезаны и от родной Земли. Ведь они передавали сигналы на Землю в то время, когда эти аудитории ещё даже не были построены, а зрители ещё не родились. Сигналы долетали до Земли лишь через тысячу лет -- а за это время менялась не только Геликония...
И те, кто сейчас, затаив дыхание, смотрели на огромного Аоза Руна, пьющего воду, смотрели, как с его бороды стекают капли и падают в реку, даже не задумывались о том, что смотрят на человека, находящегося от них в тысяче лет времени и в тысяче световых лет расстояния. То, что позволяло им это наблюдать, было технологическим чудом. Физическая конструкция межзвездного передатчика была настолько огромна и тяжела, что её нельзя было разместить в космосе. Он находился непосредственно на северном полюсе планеты. И только метафизики могли сказать, кто существует в данный момент: Аоз Рун или те, кто смотрит на него.
И всё же, не требовалось большого ума, чтобы понять, что макрокосмос и микрокосмос взаимосвязаны, объединены такими явлениями, как гелико-вирус. Гелико-вирус объединял людей и фагоров в одно целое, заставляя их проникать сквозь игольное ушко выживаемости. Понимание шкалы малого и большого помогало каждому землянину ощутить бесконечный порядок в бесконечной Вселенной.
Люди смотрели, и их воображение функционировало, но гелико-вирус, несущий смерть людям на далекой планете, не был плодом их воображения.
ГЛАВА 13. ВИД С ПОЛ-РУНА
На земной станции наблюдения прекрасно знали, что такое "костная лихорадка". Это была часть сложного комплекса воздействий, вызываемых вирусом, который земные ученые назвали гелико-вирус, и воздействие этого вируса люди на станции наблюдения поняли куда лучше, чем те, кто страдал от этого вируса.
Исследования геликонианской истории показали, что этот вирус активизируется дважды в Большой Год Геликонии. Это происходило во время двадцати затмений, происходящих в пору Весны, и позже, во время шести или семи затмений Осени. Космические знамения совпали по времени со вспышками активности вируса, и казалось, что они являются их первопричиной.
Для жителей Геликонии эти два явления были совершенно разными. Стремительное распространение вируса и болезни влияло на историю тех стран, где он распространялся. Сам же вирус был пренебрежительно мал. Чтобы глаз человека мог увидеть его, вирус нужно было увеличить в десять тысяч раз, ведь он был размером всего в девяносто семь миллимикрон.
Ученые Авернуса поняли функцию этого вируса. Подобно древнему богу индусов Шиве, он осуществлял функции разрушения и сохранения. Он убивал, -- но за этим следовало возрождение. Без этого вируса на планете исчезла бы и человеческая жизнь.
И именно потому, что он был на Геликонии, ни один землянин не мог ступить на планету и остаться живым. На Геликонии правил вирус гелико. Он установил вечный санитарный кордон вокруг планеты.
А пока костная лихорадка ещё не вошла в Эмбруддок. Она приближалась к нему так же неуклонно, как приближалась армия великого кзанна Хрл-Брахл Ирпта. Сейчас ученые Авернуса гадали, кто же ударит первым...
<p>
* * *</p>
Умы жителей Эмбруддока были заняты совсем другими мыслями. Главный вопрос, волновавший тех, кто был близок к власти, заключался в том, как эту власть захватить, -- а потом, как удержать её.
К счастью для человечества, окончательного ответа на этот вопрос не существует. Но Тант Эйн и Фаралин Ферд, жизнерадостные и обеспеченные люди, не интересовались абстрактными проблемами. Прошел уже почти год со дня исчезновения Аоза Руна, когда два лейтенанта взяли на себя всю власть в городе. Мало интересуясь его делами, они вели полную роскоши жизнь. Это весьма им нравилось. Но мало удовлетворяло Райнила Лайана. Когда Ингсан Атрей умер, он, с помощью лейтенантов, присвоил себе пост старейшины совета мастеров, подчинил их себе и решил ввести совершенно новую систему жизни в Олдорандо. Систему, которая царствовала в Борлиене и которую он уже хорошо изучил. Она позволяла ему бескровным способом сосредоточить в своих руках всю власть. Он решил ввести денежное обращение и отменить древний обычай натурального обмена. С этого времени в Олдорандо ничего нельзя будет взять просто так. За всё, даже за хлеб, придется платить деньги. А деньги людям будет платить он -- за работу на него, нового лорда Эмбруддока. Таким образом, все будут зависеть от него.