— Яга слушает!
Внутри избы на куриных ногах очень даже симпатично. Напоминает салон-выставку мебели фирмы «Икея». Бесшумно ведьмочки в кимоно шмыгают. И музыка, располагающая к откровенности из невидимых динамиков звучит.
Яна целую вечность ни с кем не говорила по душам. Хотя, ее можно понять, с кем во дворе поделишься самым сокровенным? Совершенно не с кем.
Потому царевна, даже не поздоровавшись, не усевшись, как следует на стул, вылила на гадалку Ягу сразу несколько ведер своего, сокровенного, девичьего, наболевшего.
Яга слушала внимательно, сочувственно кивала.
— Он очень непрактичный, незащищенный! Совершенно не умеет постоять за себя! Только глупые поверхностные люди могут называть его лентяем! Он живет очень богатой насыщенной духовной жизнью! Когда-нибудь мы все будем гордиться, что жили в одно время с такой незаурядной личностью.
— Он, это кто? Емеля? — уточнила Яга.
— Кто же еще? — удивилась Яна, — В нашем государстве только один поэт.
— Почему, поэт? — нахмурилась Яга.
— Он стихи сочиняет, — пылко сказала Яна, — Замечательные стихи! Вы не в курсе? Странно. Об этом каждая собака знает.
— Стихи на хлеб не намажешь. И в стакан не нальешь. Стихи — это болезнь! Надо лечить! — строго сказала Яга, — С Емелей все ясно. А у тебя самой что?
— Сердце… бьется.… И фантазии… разные.
Яга озабоченно достала из кармашка халата фоноскоп, воткнула себе в уши трубочки. Сосредоточенно прослушала грудь и спину царевны.
— Бьется.… С перебоями. Горло покажи!
Царевна Яна широко раскрыла рот. Яга внимательно что-то там высматривала.
— О чем фантазии?
Царевна Яна сильно смутилась, чуть отвернула голову в сторону.
— Ну… как мы вместе в путешествие поедем.… В круиз.
— На печке? — усмехнулась Яга, — Представляю картинку.
— Между прочим, — обиженно заявила Яна, — не важно на чем ехать, не важно куда, важно с кем!
— Тяжелый случай! — сочувственно кивнула Яга, — Нужны кардинальные меры!
Царевна Яна напряглась, поерзала на стуле, облизнула губы. Яга закурила тонкую длинную сигаретку, выпустила изо рта несколько колец.
— Я своего шестого мужа Кащея в первый же медовый месяц отравила, — спокойно заявила Яга.
— Он же Бессмертный!? — изумилась Яна.
— Миф! — коротко ответила Яга, — Одно название. Он как руки распускать начал, я ему тут же в бокал три капли заморского яда и накапала. Умер и сам не заметил.
Яга недовольно затушила сигарету в пепельнице. Прямо-таки, раздавила.
— Девушка! — решительно, как бы, подводя некий итог, заявила Яга, — Ты мне нравишься. Хочу тебе помочь. Чисто по-человечески. Не смотри, что Яга. Я тоже баба. Вот что предлагаю. Лучшее средство от головной боли — гильотина. Лучшее средство от любви — яд. Веками проверенное средство.
— Вы… — ошарашено прошептала Яна, — вы… предлагаете!?
— Молодец! Умница. Сразу все поняла. Предлагаю отравить твоего Емелю. Три капли бесцветной жидкости, уснет, и сам не заметит. А ты избавишься от этой мороки. Страдания, переживания, стрессы всякие. Как, согласна? Заморский яд. Безотказно. Гарантия триста процентов. И обойдется дешево, тридцать серебряников. Отдам со скидкой. Могу даже в кредит.
Царевна Яна отрицательно помотала головой. Потом неожиданно спросила:
— Этих капель на двоих хватит?
— На десятерых! — обрадовалась Яга. Но тут же озаботилась, — Ты о чем?
— Да так, — неопределенно, пожав плечами, ответила Яна.
— Но учти, — напутствовала Яга, — это на самый крайний случай. Мужчин завоевывать надо. Постоянно удивлять надо. Каждый раз новой быть. Неожиданной, оригинальной. Даже экстравагантной.
После ухода Яны Яга долго сидела неподвижно. Покачивала головой.
— С печалью я гляжу на это поколение! — с грустью сказала она вслух.
Долгое время царевна Яна и Емеля не виделись. Очень долго. Несколько дней. Или, может быть, несколько веков. Не встречались, не пересекались.
Время шло. Иной раз даже бежало. Стремительно неслось вскачь. На перекладных.
В следующий раз встретились наши герои на ярмарке.
Ярмарка — это что? Смех, радость, веселье. Качели, карусели. Торговля всякая.
— Кому гусь? Самый жирный гусь в государстве!
— Кабана хорошего, отдаю, совсем задешево!
В толпе почему-то японцы шастают. Все сплошь с кинокамерами. Народ веселится, торгуется. Раз в году, как иначе? На людей посмотреть, себя показать. Вон, медведь! На балалайке играет и вприсядку пляшет! А японцы щелкают.