Но вдруг замер, выпрямился, приложил ладонь к груди и с некоторым удивлением и испугом, начал к себе прислушиваться. Губы его, едва слышно шептали:
«Вот и лето прошло, Словно и не бывало, На пригреве тепло, Только этого мало…»Емеля, забыв про ведра с водой, закатив глаза к небу, побрел в поля. Он шел, едва заметно покачиваясь, напряженно бормоча себе под нос:
«Листьев не обожгло, Веток не обломало, День промыт как стекло, Только этого мало. Все, что сбыться могло Мне, как лист пятипалый Прямо в руки легло, Только этого мало…»С того самого дня соседки мамаше Емели просто прохода не дают. Терроризируют своим фальшивым сочувствием.
— Бедный Емелюшка! Влюбился и головушку потерял.
— Стихи сочиняет!
— Это уж самое последнее дело, стихи!
— Много вы понимаете! У него талант прорезался!? Он — поэт!
— Да, уж! Куда там! Поэт, объелся котлет!
— Попроси помочь, фиг с маслом! Пофигист!
— Много вы понимаете, сороки! Нечего у моего дома отираться! Кышь, отсюда! Поэт в деревне, больше, чем поэт!
Мамаша дрын в руки взяла, продемонстрировала серьезность своих намерений.
Соседки, надо думать, ретировались.
А дальше случилась и вовсе какая-то… запредельная фантасмагория, извините за выражение! Наш Емеля заиграл на гармони. Откуда взял? Может, от отца осталась? Неизвестно! Где, когда, у кого учился? Полный мрак. Нельзя же, в самом деле, с бухты-барахты, схватить… арфу и сбацать не ней… прелюд С. В. Рахманинова!? А сольфеджио? А тональности? А гаммы? Ну, хоть какие-то ноты знать надо?
Оказывается, можно! Запела, заныла душа, схватил первый попавшийся под руку инструмент, растянул меха, (развернись плечо, размахнись рука!), и понеслось.
Тем более, Великий Дирижер тут как тут. Веселый весь такой, в приподнятом настроении. Так и размахивает своей палочкой.
Понеслась над полями, да над чистыми, песня.
«Понапрасну ни зло, ни добро, Не пропало! Все горело светло, Только этого мало!»По все округе представительны прекрасного и одновременно слабого пола побросали свои грабли, метлы, прялки, скалки и застыли в неподвижности. Слушают.
«Жизнь брала под крыло, Берегла и спасала. Мне вправду везло, Только этого мало!».Бедная, счастливая и несчастная царевна Яна в это время сидела во дворце у окна и, грустно вздыхая, писала письмо. Разумеется, Емеле. Кому еще-то она могла писать. И в ушах у нее, разумеется, звучали отголоски той самой симфонии, которую они оба слышали тогда, в саду под яблонями.
Я к Вам пишу. Чего же боле? Что я могу еще сказать? Теперь я знаю, в Вашей воле, Меня презрением наказать.Яна на секунду замолчала. Очевидно, подыскивала подходящую рифму.
— Все музчины подлесы! — проходя мимо, между прочим, сообщила Клара.
Вряд ли царевна Яна услышала. В это мгновение она была далеко, далеко…
Но Вы к моей несчастной доле, Хоть каплю жалости храня, Вы не оставите меня?Среди ночи Царь вызвал к себе обоих референтов. Но тех, на мякине проведешь. На драной козе не объедешь. Оба явились в костюмах, в галстуках, в темных очках. Будто и вовсе спать не ложились. А может, в правду, не ложились. Служба у них такая.
Царь батюшка без обиняков непосредственно к делу:
— Что нам известно о любви? Как факт.
— Рефлекс! Инстинкт!
— Игра гормонов!
— Задача! Надо царевну оградить от этих… инстинктов и гормонов! Какие будут предложения?
— Будем стараться!
— «Будем» это… фютюр сампль! Будущее неопределенное, если по-французски. Что намерены делать в настоящем? Конкретно!
— Ждем ваших указаний!
— Кто такой Емеля?
— Дурак! Лентяй!
— Соберите о нем всю информацию! В общественной жизни участие принимает? Лоялен или диссидент?
— Рифмоплет! Стишки какие-то туманные сочиняет. Мутные стишки.
— Досье на него имеется?
Референты мгновенно положили на стол две пухлые папки.
— В двух экземплярах!
Несколько минут Царь листал страницы. Взвешивал, оценивал, сопоставлял.
— Вызывайте Дантеса!
— Всегда готов. Ждет за дверью.
Один из референтов открыл дверь. В кабинете Царя возник субъект в мундире поза-позапрошлого века. С каким-то не запоминающимся лицом.
— Есть проблема! — глядя в сторону, сказал Царь, — Имя Емеля.
— Уже в курсе, — ответил Дантес.
— Надо как-то… эту проблему решить.
— Дело привычное, — ответил человек по имени Дантес. — Вопрос оплаты.
— Наличными. Сумму назовете сами.
— Когда прикажете? Место?