Окружавшие город рвы заросли бурьяном. Обыватели свозили сюда ободранные туши дохлых лошадей, битые горшки, бутылки, щепки, всякий дрызг. Через ров в любом месте ездили на телегах, и лишь в немногих местах, где откосы взяты в камень, было невозможно пробраться из крепости в город. Бревенчатый частокол вдоль вала и ограждающие ров рогатки отсутствовали. Крепостные ворота затворов не имели.
Губернатор хватался за голову, с отчаяньем выкрикивал:
- Всех, всех суду предать!
Но окружавшие его начальствующие лица и некоторые штаб-офицеры утешались тем, что в первую голову предавать суду пришлось бы губернатору себя.
Было сделано распоряжение: немедленно приступить к углублению рва и проведению всех необходимых крепостных работ силами гарнизона, сидевших в тюрьме каторжан и всех способных к труду местных жителей. Работать день и ночь. Уклоняющихся и нерадивых наказывать тут же, на месте.
Вскоре закипела работа. Появились тысячи тележных подвод. С ночи по всему фронту работ зажглись костры. Слышались крики, ругань, понуканье, скрип немазаных колёс. По улицам города, через осеннюю тьму, сновали люди с фонарями, плелись, позвякивая кандалами, каторжники, скакали курьеры, вышагивали, гордо подняв голову, верблюды с поклажей на горбах.
Столь внезапно поднявшаяся суматоха напугала жителей и породила многие толки. В народе стали поговаривать, что Емельян Пугачёв, которого начальство всячески стремится опорочить, совсем даже не простой казак, а "другого состояния".
У костров, как только отвернутся капралы с понукалами, сходятся нос к носу люди.
- Ну, как, братухи, неужто это и впрямь Пётр Третий к нам шествует? раскуривая от уголька трубку, шепчет бородач с подбитым глазом.
- Он, он, - враз отзываются козьи бородки, длинные носы, сутулые спины. - Самоглавнейше - он... Он, батюшка, жив-живёхонек, из Питера-т скрыться успел...
- Врё-о-о...
- Правда-истина... - шамкает беззубый коренастый старичок, подвязанный по ушам пёстреньким платочком. - У меня в землянке намеднись казак с его стану ночевал. Ну-к он всё обсказывал, казак-от. У него, брат, войсков - уйма. И пушек сколь хошь... Попы навстречь выходят с образами...
- Я тебе дам, старый чёрт, попы! - выплывает из тьмы на свет костра капрал и трясёт нагайкой. - Ррразойдись!
Подобные разговоры который уж день носятся по городу, будоражат жителей. Начальству известно, что пугачёвцы подослали в Оренбург своих головорезов-возмутителей, начальство из кожи лезет, чтоб поймать их, но они неуловимы.
Чтоб положить конец всяким вздорным кривотолкам, Рейнсдорп измыслил составить воззвание к жителям и огласить оную публикацию в воскресенье, 30 сентября, во всех семи церквах.
Каменный, с золотыми куполами, Введенский собор до отказу набит молящимися. После обедни на амвон вышел курчавый, губастый дьякон. Он положил на аналой бумагу, обвернул концом парчового ораря указательный перст, перекрестился и отверз уста:
"По указу её императорского величества, из Оренбургской губернской канцелярии публикация".
Народ всколыхнулся, вытянул шеи, замер.
- "Известно учинилось, что о злодействующем с Яицкой стороны в здешних обывателях, по легкомыслию некоторых разгласителей, носится слух, якобы он другого состояния, нежели как есть. Но он, злодействующий, в самом деле беглый казак Емельян Пугачёв, который за его злодейства... тут дьякон загрохотал на весь собор: - н а к а з а н к н у т о м, с п о с т а в л е н и е м н а л и ц е е г о з н а к о в, н о ч т о б о н в т о м п о з н а н н е б ы л, д л я т о г о п р е д п р и в е р ж е н ц а м и с в о и м и н и к о г д а ш а п к и н е с н и м а е т. (По народу прошёл вздох изумления.) Почему некоторые из здешних, бывших у него в руках, самовидцы, из которых один, солдат Демид Куликов, вчера выбежавший, точно засвидетельствовать может..."
И вдруг из густой толпы молящихся резкий тенористый выкрик:
- Ври, дьякон, да не завирайся! Лицо у батюшки-царя чистое, почище, чем у тебя, дьякон, и ноздри целы! А как батюшка прикладывается к святым иконам, шапочку завсегда снимает... Эх, ты, брёхало! А вы, миряне, принимайте батюшку без сумления. Он доподлинный царь!
Сначала все замерли, оцепенели, затем поднялась небывалая сумятица. Народ кричал, кто во что горазд, женщины испуганно взгайкивали и визжали, дьякон, выпучив глаза и потрясая публикацией, оглушительно взывал:
- Братия! Тихо, тихо...
Два лохматых стражника, врезавшись в толпу, волокли смелого пугачёвца вон из церкви. Перед самым выходом, у паперти, стражников схватил народ, чернобородый пугачёвец вымахнул на улицу, мигом вскочил на свою шуструю кобылку, и - только пыль взвилась. Имя пугачёвца - яицкий казак Костицын.
Эта глупейшая губернаторская публикация, впоследствии оказавшая несравненную услугу Емельяну Пугачёву, наделала много неприятностей начальству. А Рейнсдорп, узнав о происшествии в соборе, едва не умер от "конгестии". Военный врач бросил ему кровь.
Директор таможни, тучный Обухов, злобствовал и на дурака губернатора и на церковную оголтелую толпу. Его жена, невысокая блондинка с пышным бюстом, знакомая нам по губернаторскому балу и питавшая к Рейнсдорпу нежные чувства, будучи весьма религиозной, молилась в этот день в соборе. Она стояла в передних рядах, вблизи амвона, и, когда началось смятение, каким-то несчастным случаем угодила в костомятку. Вернулась с богомолебствия весьма потисканной и без бриллиантовых серёжек.
2
Итак, сказав на военном совещании: "В мой голова двадцать прожект самых очшень хитрых", - Иван Андреич Рейнсдорп начал их осуществлять.
Прожект с публикацией возымел на жителей действие отрицательное. Тем не менее приказом губернатора лживая публикация читалась и в войсках. Все воинские силы были размещены теперь вдоль оборонительной линии укреплений, разбитой на семь участков. К каждому из семидесяти орудий было приставлено по пяти человек прислуги.
Наступила очередь второму прожекту губернатора.
- Вот что, - сделав курносое лицо таинственным, сказал Рейнсдорп статскому советнику Тимашёву. - Я ночь и день думаю да думаю... Не есть ли, душенька, в ваша тюрьма этакий, этакий большуща злодей, разбойничка? У меня гениальный прожект, чтобы не сказать боле...